Неизвестный Плыткевич

Работая над очередным выпуском цикла, лишний раз убеждаюсь, что мы не знаем своих фотографов. Туман поверхностных суждений и стереотипов легко рассеивается, когда ближе знакомишься с биографией художника
и за простым разговором открывается другой мир, наполненный фактами прошедшего времени, наполненный документами нашей короткой памяти, наполненный образами и духом нашей недавней истории.
Сегодня мой собеседник Сергей Плыткевич.

Из цикла «Встречи с легендами».



- Первый вопрос, обязательный для наших «Встреч…» -
где родился, где учился, кто родители и первое воспоминание о фотографии?

- Родился 7 августа 1963 года Гомельская область, Петриковский район, деревня Ванюжичи.
На удивление - это та часть Полесья, где нет ни реки,
ни нормального озера, ни даже обычного болота. Глушь…
Мать - доярка, отец - тракторист.
Маму всю жизнь угнетало, что мой дед не пустил ее учиться после 8 класса,  
а отправил на кирпичный завод зарабатывать деньги.
И она решила обязательно  дать образование своим детям.
10-летка у нас была в центре совхоза.
Но те, кто ее заканчивал, ничего особенного не добивались.
Политика матери была  - после 8 класса отправлять детей учиться в город.
Когда я был в 7 классе, на 13-ю зарплату
мать купила фотоаппарат «Вилия» и увеличитель «УПА-5м».
Не помню, откуда возникло желание фотографировать, но оно было.
Постоянно тянуло куда-то поехать, что-то посмотреть.
Организовывал походы, создал школьный «Голубой патруль»,
лесничество детское пробовал создать, да лесник местный инициативу не поддержал…
Обсадили дорогу в лес деревьями, делали скворечники, огораживали муравейники,
во льду лунки пробивали и закладывали их соломой, чтобы рыба могла дышать.
Все это я фотографировал, но никаких творческих задач тогда, естественно, перед собой не ставил.
Главное - были фотографии друзей и родителей.
В Петрикове покупали реактивы, проявители.
Наша деревня специализировалась на выращивании лука,
поэтому все называли нас «цыбульниками».
В августе собирали урожай и продавали на рынке в райцентре.
Обычно на эти деньги покупалась новая одежда в школу…

- Что-то  сохранилось от этих съемок?

- Первые пленки, конечно, потеряны,
но практически весь остальной архив -
с 1979 года и по нынешний день сохранен.
После 8 класса встал вопрос - куда поступать.
Меня тогда интересовали лес, природа, путешествия, фотография.
По тем временам -1978 год можно было пойти в училище,
которое готовило мастеров для фотоателье. Но я считал, что это не для меня -
не люблю стандартную портретную фотосъемку.  
Про журналистику тогда я не думал, но на  мою жизнь серьезное влияние оказала книга,
автора и название которой уже не помню.
А суть такова: такой же юноша, как я, мечтал стать писателем.
Хотел познать как можно больше жизни, поехал в геодезическую экспедицию.
Его там укусил энцефалитный клещ, он умер.
От него остались только дневники, которые и издали после его смерти.
Я в итоге поступил в лесной техникум…

- Ну, твоя судьба счастливее…

Наверное…
Полоцкий техникум находится в здании бывшего епархиального училища,
на месте, где теперь территория современного монастыря - был наш дендропарк.
Все, что было до 15 лет, до техникума - детский сад,
пусть и работать приходилось много.
А тут ощутил на себе  настоящую дедовщину в самом техникуме,
да и весь город был поделен на враждующие районы.
Поддержать в тех условиях могли только земляки.
Мне повезло -- нашелся  второкурсник из Петриковского района,
благодаря которому жить стало легче.
Последующие три года я разрывался между двумя группировками.
С одной стороны - те, кто предпочитал,
как нам тогда казалось,  все модное и современное.
Рядом Новополоцк, там был «польский городок»,
в котором жили строители нефтепровода «Дружба».
Там процветал бизнес, где можно было купить
настоящие джинсы или фирменную куртку.
Помню, каким я выглядел крутым, когда в такой одежде приезжал домой.
А другая группа не особо уделяла внимания этой мишуре,
предпочитая лес, природу, фотоохоту.



Техникум закончил с красным дипломом, шел по распределению первым,
поэтому и получил возможность поступить на факультет журналистики.

- Что и чем снимал?

- Все той же «Вилией».  Мечтал о «Зените».
На третьем курсе моему товарищу Андрею Шимчуку
родители первому купили такой фотоаппарат.
Помню, как мы удивлялись удобству наводки на резкость.
Но длиннофокусных объективов ни у кого не было.
Однажды я сфотографировал сойку из окна общежития,
приставив фотоаппарат к биноклю.
Кстати, тогда же мы впервые попробовали сделать цветные фотографии.
И один мой кадр зеленой лягушки даже сохранился.  
Чуть позже я обнаружил, что мои фотографии немного отличаются
от фотографий товарищей.
Мне казалось, что на «моих» не прекращается движение, жизнь.
Естественно, возникало желание куда-то отсылать фотографии,
публиковаться, особенно, когда в районной газете появилась фотография,
сделанная тем же Шимчуком.
И хотя ни один мой снимок в те времена не был опубликован,
уже мелькали мысли, что лесное хозяйство -
это хорошо, но надо искать что-то, связанное с журналистикой.
После некоторых колебаний повез документы на журфак БГУ.
Приезжаю, а мне говорят: «Где публикации, творческие работы?»
До окончания приема документов оставалось две недели,
мне хватило этого времени, чтобы опубликовать в районной газете две заметки.
Письменный экзамен сдал на «отлично» и поступил.
Кстати, это был мой единственный шанс,
так как немецкого языка я не знал совершенно
и, скорее всего, получил бы «двойку».
На журфаке тоже пришлось слегка побороться за место под солнцем.
Среди студентов было достаточно серьезное расслоение -
уровень подготовки горожан оказался значительно выше,
но многие сельчане отличались настойчивостью и трудолюбием.
Практически с самого начала мы конкурировали с Александром Волошиным
за место фотокорреспондента в газете «Белорусский университет».  



В конце концов на работу в эту газету взяли меня.
Надо было преодолевать барьеры в общении с людьми,
находить с ними контакт, чтобы сфотографировать.
Честно признаюсь, вначале мне это было делать очень трудно.  
А потом приспособился, набрался опыта,
начал думать, как сделать фотографию оригинальнее…
Например, какой смысл снимать здание так же, как его фотографируют все?
Нужно выбрать необычный ракурс, найти новую точку фотосъемки.
Так я начал использовать для фотосъемки строительные вышки.
Я умею читать карту, знаю, что и как будет видно,
если подняться на высоту 10 метров, двадцать метров.
Сначала процент попаданий был около 30%, сейчас - почти 100%.
Т.е. я могу правильно поставить вышку
и практически с первого раза сделать удачный кадр.
И это, кстати, благодаря лесной таксации и геодезии,
которые мы изучали в техникуме.

- Как шла учеба на журфаке?

Вначале меня, безусловно, волновали оценки.
Первую сессию сдал на «пятерки».
Но потом учеба отошла на второй план, я стал думать о том,
что важнее научиться работать и быстрее двигаться вперед.   
Еще до армии начал сотрудничать с газетой  «Чырвоная змена»,
которая конкурировала со «Знамя юности».
Уже тогда выяснилось, что я могу и писать, и фотографировать,
идеалами в журналистике были Василий Песков и Юрий Рост.
Именно благодаря их работе я понял, что фотография - это хорошо,
но когда она дополняется сильным текстом, - это двойной удар.
Я решил использовать этот козырь.
В командировки тогда обычно ездили кто-то пишущий и кто-то снимающий,
а я мог все сделать в одиночку. И из-за этого был более мобильным.
Параллельно работал в газете «Белорусский университет».
Именно благодаря ей, а точнее редактору Василию Воробьеву,
смог побывать в стройотрядах в Усть-Илимске и в ГДР.
Простому журфаковцу туда попасть было невозможно,
а фотокорреспонденту университетской газеты вполне.
Тогда же, кстати, пытался и в армию «устроиться».
Не хотелось два года терять…
По совету своего однокурсника,
который до университета служил в дивизионной газете в Печах,
я поехал со своими публикациями к начальнику политотдела дивизии.
Он посмотрел мои работы, пообещал,
что специально за мною отправит «купцов» на призывной пункт.
И я попал в учебную дивизию, но… во взвод оптической разведки,
казарма наша находилась в двухстах метрах от редакции дивизионки.
Я, конечно, перелез через забор, хотел у начальника выяснить,
почему он слово не сдержал.
Я и сейчас помню глаза полковника, просто обалдевшего от такой наглости.
Вначале он хотел отправить меня на гауптвахту,
а потом предложил просто сотрудничать с газетой.
Меня отпустили на один день в Минск за фотоаппаратурой,
и в котельной штаба полка я оборудовал фотолабораторию…  



















К сожалению, всю мою фототехнику украли перед самым увольнением,
а Советская Армия так и не дала возможности
попутешествовать по Советскому Союзу.
Мой рапорт о желании служить в Афганистане
начальник политотдела не подписал,
в отдельный дивизион, который должен был опробовать
новые чехословацкие пушки в различных климатических поясах СССР,
тоже не пустил.
А все потому, что ему нужен был сержант,
который делает стенгазеты, пишет заметки и т.д.
И в самом конце моя туристская авантюра не удалась:
когда пришло время увольняться,
я попросил выписать проездные документы до острова Сахалин.
Туда в конце сороковых годов завербовались мои бабушка с дедушкой,
в детстве я выслушал множество рассказов о том удивительном крае.
Подумал - а почему бы перед возвращением на учебу не совершить такое путешествие?
Увы, объегорить родную армию не удалось - отправили обратно в Минск.

- И какой была учеба после армии?

- Практически никакой.
Я сконцентрировался на сотрудничестве
с газетами «Чырвоная змена» и «На страже Октября».
Как внештатный корреспондент милицейской газеты
и попал в Чернобыльскую зону,
когда обычных журналистов туда особенно не пускали.

- Что-то осталось в архиве из этих поездок?

- Да. Но не все.
В 1996 году, в десятую годовщину Чернобыльской аварии,
я отдал многие негативы для подготовки фотовыставки
и не проконтролировал, чтобы мне их вернули…
В 1987 году решил перевестись на заочное отделение -
появился шанс на работу в «Чырвонай змене».
Мы претендовали на одно место с Сергеем Брушко,
он был фотокорреспондентом в районке в Солигорске.  
Редактор «Чырвонки» -- Валерий Леонидович Плюсков -
был заинтересован в обоих, в итоге Сергея Брушко взяли фотокорреспондентом,
а меня - корреспондентом в отдел сельской молодежи.
Классный тогда был коллектив в «Чырвонай змене»,
как и прежде мы конкурировали со «Знамя юности»
и это очень подстегивало в работе.

Курапаты

- Помню первые Куропаты, материалы о самоселах в Чернобыльской зоне,
землетрясение в Армении.
Чтобы попасть туда, я пошел в ЦК комсомола
и попросился в университетский стройотряд, который ехал разбирать завалы…
Потом Плюсков был снят с должности,
и многие из сотрудников стали искать другие места для работы…
Я пошел в «Беларускі час», а потом в «Народную газету».
В «Народной газете» тоже был великолепный коллектив,
да и время было уникальное - решалась судьба огромной страны,
многие народы, в том числе и белорусы, обрели независимость.
Все это отражалось на страницах нашей газеты, мы были молоды, инициативны.
Когда советские войска вошли в Вильнюс,
я услышал об этом ночью и уже утром был там, снимал,
как защитники парламента строят баррикады, как все литовцы сплотились,
чтобы отстоять свою независимость…

Вильнюс

Потом были Нагорный Карабах, Грузия, Азербайджан, Босния и Герцеговина…

Грузия

Босния и Герцеговина

Меня тянуло во все горячие точки, а потом это стало неинтересно…
Началась другая история…

- А для себя ты что-нибудь снимал?

- У нас не существовало такого понятия - для себя.
Безусловно, были какие-то кадры, которые мне казались интересными
и я просто откладывал их отдельно в архиве.



























Но главным было - публикация в газете.
Это принципиальное отличие от творчества фотолюбителей,
которые думают о выставочных работах, проектах.  
Помню, в 1989 году в «Чырвонай змене» была опубликована
дискуссия Валерия Лобко и Евгения Козюли о развитии творческой фотографии.
Но фотожурналистов это мало интересовало.
А для меня лично фотография всегда была и остается не целью,
а средством для достижения цели.
Если поездка в Нагорный Карабах, то это визуальная информация,
чтобы показать ситуацию там.  Точно так же и репортажи с митингов,
заводов, больниц - чтобы усилить эмоциональное воздействие на читателя газеты.
И за эти годы, безусловно, накопилось множество прелюбопытнейших кадров.















Например, есть кадры из психоневрологического диспансера,  где люди на полу спят!
Или детские дома, колонии для несовершеннолетних преступников,
роддомы и абортарии... Все это представляет сегодня определенную ценность,
так как отражает очень интересный период жизни нашей страны.

























Были и случайные открытия.
Например, после одной из поездок в Чернобыльскую зону проявил пленки,
думал напечатать фотографии - нет горячей воды.
Я оставил проявленные пленки и уехал. Приезжаю дня через два - а там потоп,
оказывается, не закрыл кран с горячей водой.
Открыл дверь, хлынула вода, я быстрее в темную комнату -
хотел проверить пленки.  Включил свет -
лампы дневного света грохаются у меня над головой.
А я стою по щиколотку в воде!
Слава Богу, живым остался.
Пленки, конечно же, все склеились. У меня шок.
Выбрасываю их в мусорку, вытираю воду.
Потом не сплю ночь, думаю: а вдруг что-нибудь сохранилось?
Прихожу наутро в лабораторию, достаю пленки из мусорки,
раздираю и вижу, что кое-что действительно сохранилось!
Более того, некоторые кадры вообще получились мистически-символическими:
в центре детали видны, а по краям пленка расплавлена.
Вот здесь меня осеняет: ведь так же можно покипятить и другие пленки!  
После этого я все свои бракованные пленки
в течение года так же «плавил» над чайником.
Назвал эту серию «Чернобыльский сон»,
но пока что никому ее не показывал…









- Вопрос, актуальный и на сегодняшний день - фотожурналисты и творческие фотографы.
Как раньше не пересекались - так и сейчас не пересекаются.
Как ты видишь эту ситуацию тогда и сейчас, и почему это происходит?

- Я же уже говорил, что у фотожурналистов был свой мир,
очень далекий от мира фотолюбительского.
Это сегодня стремительное развитие техники и ее доступность сравняли всех,
это сегодня каждый может купить крутой фотоаппарат
и заявить, что он фотохудожник.  
А в 70-80-е годы многое зависело от возможности иметь в руках фотоаппаратуру
и элементарно заниматься фотографией.
У профессиональных фотожурналистов худо ли, бедно ли,
но таких возможностей было больше.
И большинство из них не знали о существовании другого мира, мира фотолюбителей. 
Лично я о фотоклубе «Мiнск» не знал,
но знал о литовской фотографии,
потому что видел фотоальбомы, читал «Советское фото».  
Мы специально ездили в Москву посмотреть выставку Суткуса.
Сегодня, безусловно, ситуация изменилась:
любой ребенок может выйти в интернет и не только посмотреть,
но и разместить там свои фотографии.
Но от этого водораздел между профессионалами и любителями не стал меньше.  

- Давай вернемся к твоей фотожурналистике. Насколько я знаю, ты все время двигался вверх по карьерной
и профессиональной лестнице, потом почему-то резко свернул в сторону…

- Да, был такой момент.
Я прошел «Беларускі  універсітэт», «Чырвоную змену»,
«Працу» (сейчас эта газета называется «Беларускi Час»),
публиковался в центральных изданиях СССР, Литве, Польше.
Пиком моей журналистской карьеры были «Народная газета»
и белорусская служба «Радые свабода».





В «Народнай газеце» мы работали вместе с Сергеем Брушко
и Михаилом Жилинским, потом присоединился Сергей Гриц.
Моя основная тематика -
политика, горячие точки, чернобыльские проблемы, криминал.
Я был горд тем, что представляю лучшую газету страны.
Но в 1994 году я стал соучредителем и редактором частной туристической газеты,
которую выпускал параллельно с основной работой.
Главному редактору «Народнай газеты» это, разумеется,  не понравилось.
И мне был поставлен ультиматум: или я отказываюсь от «Туризма и отдыха»
и мне при этом повышают зарплату, или…
Я выбрал второй вариант.
Не потому, что был заядлым туристом, ходил и организовывал сложные походы.
А потому, что почувствовал: мне нужна свобода и независимость…

- Любопытно…

Да, я перешел из политики в туризм.
И все пришлось начинать с нуля.
Но очень быстро в туристической среде мы завоевывали определенный авторитет.
В 1995 году я принимал самое непосредственное участие
в создании Белорусской ассоциации туризма, которая  отстаивала интересы туристического бизнеса.  
Через какое-то время мне пришлось возглавить эту общественную организацию,
а дальше наступил критический момент:
мы приняли решение выступить против внедрения ваучеров
и подали в Высший хозяйственный суд иск на Министерство спорта и туризма.
Естественно, началось давление, которое наши турфирмы не выдержали.
Из всех «подписантов» - членов правления -
остались только мы с директором компании «Подевюс» Виктором Повзуном.
Все остальные свои подписи отозвали.
И ассоциация умерла…  

- А ты теперь возглавляешь наше общественное объединение «Фотоискусство»…

- Когда создавался первый Союз,
мне позвонил, если не ошибаюсь, Михаил Гарус.
Тогда я подумал, что мне это тоже нужно.
Но в подготовке первого съезда я не участвовал.
Сегодня прошло уже много времени с того момента, я являюсь председателем БОО «Фотоискусство»
и, как бы к нему ни относились,
по-прежнему считаю, что оно необходимо
и может быть полезным белорусской фотографии.
Безусловно, мы многого не сделали, совершили много ошибок,
но в творческой среде фотографов должна быть такая общественная организация.
Кстати, только благодаря этому официальному статусу
мы смогли подготовить творческий проект и получить финансирование Евросоюза.
В этом году от Беларуси прошло только два проекта, и один из них наш!
И теперь наконец, я надеюсь, у БОО «Фотоискусство»
появится исполнительная дирекция,
на плечи которой ляжет выполнение проекта.
Два года на это ушло…

- Если говорить об общественной жизни, то журнал «Фотомагия» -
это самый серьезный издательский проект,
который  удалось сделать фотографам за последние 50 лет.
Это был шанс, чтобы о фотографии знали все. Худо-бедно журнал покупали,
он остался в библиотеках. Это не пропадет. Как появилось это издание?
И, если откровенно, почему ты прекратил выпуск этого журнала?



Проблема в том, что выпуск журнала «Фотомагия»
относится не к общественной жизни, а к обычной коммерции.
Когда я его решил издавать, то думал,
что почва в Беларуси для такого красочного специализированного издания созрела.
Увы, я жестоко ошибся.
Журнал был воспринят как мой личный коммерческий проект,
он не получил поддержки от фотобизнеса.
Наш убогий бизнес не смог посмотреть чуть-чуть дальше своего носа,
бизнесмены тупо считали свои рекламные деньги и прогнозировали слабую отдачу.
Но больше всего меня поразила реакция многих, на тот момент,
авторитетных для меня фотографов. Им все не нравилось…
Я слушал похвалы в Польше, Литве, Москве и читал критику в Беларуси…
И к сожалению, я ее воспринял слишком болезненно.
Когда что-то делаешь, вкладываешь душу, силу, энергию, деньги…
А отдачи все нет.
Вот я и задумался: может, и вправду не то делаю?
Начался кризис.
Я понял, что по финансам не выдерживаю -
у меня трудовой коллектив, издательство, газета, несколько журналов -
от чего-то надо отказываться.
Людям не нужна «Фотомагия»?  Значит -- закрываю.
«Фотомагия» выжила бы, если бы некоторое количество единомышленников
видели общую цель и шли бы к ней вместе с редакцией.
Допускаю, что кто-то оценит ситуацию по-другому,
скажет, что Плыткевич распылялся на многие проекты
и не мог их довести до конца.
Такая точка зрения тоже имеет право на существование.

- Есть ли возможность восстановить журнал?

- Чтобы его начать издавать,
необходимо минимум 40-50 миллионов рублей на каждый выпуск.
Это могло бы быть оправдано,
если бы у нас было некоторое количество компаний,
занимающихся фотобизнесом и готовых инвестировать хотя бы в рекламу,
да если бы нашлось пару серьезных бизнесменов,
которые ценят фотографию как искусство и могли поддержать проект как меценаты.
Я склоняюсь к тому, что необходимо издавать ежегодник, как литовцы делают.
Есть достаточно людей, которые интересуются фотографией
и готовы купить такой альбом.
Этот проект мог бы быть более рентабельным.

- А что вошло бы в этот ежегодник? Кто будет отвечать за содержание?
Ведь у нас как - если человек платит, то он не меценат, а продюсер,
который указывает, что и где будет.

- Возможны два варианта.
Первый - ежегодный конкурс и издание альбома по итогам.
Второй - работает группа единомышленников,
которая любит нашу страну и фотографию,
хочет, чтобы наша фотография вошла в историю.
Разбиваем на темы, это будут разделы альбома, назначаем ответственных.
Главное - отобрать все самое интересное!
В принципе, это возможно.
И это гораздо интереснее, чем результаты конкурса.
Они никогда не будут отражать всю белорусскую фотографию.
Пример каталога «Пресс-фото Беларуси» тому подтверждение.

- А ежегодный фотофестиваль?

- Теоретически «Фотофест» -- это прообраз такого фестиваля.
И он может стать международным, престижным.
Приглашаем 5-8 гостей, проводим мастер-классы, выставки.
Но честно скажу,  я один такое мероприятие не потяну.
Можно создать оргкомитет, Фонд белорусской фотографии…
Но сегодня гораздо больше фотографии меня волнует наше общество.
Белорусская нация больна.
Съемка архитектуры, ню, концептуальная и репортажная фотографии -
это все частности. Проблема в мозгах людей!
Фотографы  не должны завидовать успехам коллег,
точнее, эта зависть не должна все слепить в их глазах.
Люди  должны уметь ценить творчество коллег и конкурентов,
и оценив, стремиться сделать что-то лучше,
а не гадить то, что делают другие.
Вот тогда будет общий результат.

- Сложился штамп, что Плыткевич -- это фотограф с вертолета...
Но мне кажется, что есть и другой Плыткевич.
И это не природа, не животные…

- А это как раз и есть следствие того факта,
что фотожурналисты живут одной жизнью, а фотолюбители совсем другой.
На прошедшем зимнем фотофесте я показал свои архивные фотографии.
Для многих коллег они стали настоящим открытием.
Но я-то о своих работах прекрасно знаю.
Просто я думал, что время издавать такие книги еще не пришло.
Мне казалось, что на данном этапе главное - представить красоту Беларуси,
сфотографировать все ее достопримечательности  - костелы, церкви, природу.
Я снял коллекции практически всех музеев страны.
Рано или поздно это понадобится!
И если белорусские шляхетские усадьбы девятнадцатого века
мы теперь можем представить по акварелям Наполеона Орды,
то о Беларуси на рубеже тысячелетий потомки будут судить
по фотоальбомам издательства «Рифтур».

- А почему ты не издаешь популярные серии по конкретным достопримечательностям?
Например, о Мирском замке нет ничего,
что мог бы купить турист. Именно фотоальбомы,
для которых были бы специально сделаны фотографии.
В Несвиже - ничего. На подходе - Ружаны, Коссово…

- Я о похожих проектах думал.
Сделали «Несвиж - мой маленький Париж».
К сожалению, на момент печати как раз был финансовый кризис
и я решил сэкономить - выпустили в мягком переплете.
Альбом, безусловно, от этого проиграл.
Можно сделать издания про Мир, Несвиж, Полоцк…
Мне нет смысла тянуть одеяло на себя, может быть группа авторов,
но лучше, чтобы были партнеры, которые готовы и деньги вложить.
Ведь у нас есть коммерческая структура, есть сеть продаж…
Другой вопрос, что далеко не все фотоиздания продаются.
Этот факт тоже надо учитывать…

- И каковы перспективы?

- Я думаю, нужно реально оценить ту ситуацию,
в которой оказалась Беларусь и беларуские фотографы, в частности.  
Я убежден, что все разговоры о том, как нам плохо, - были, есть и будут.
Но не они должны орпеделять нашем сознании.
Все зависит от человека!
Если ты считаешь, что можешь заниматься фотографией -
не надо обращать внимание на негатив, нужно двигаться вперед.
Развитие цифровой техники сегодня - это и хорошо, и плохо.
Раньше снимать могли только те, у кого была возможность
приобрести дорогую фотоаппаратуру, обустроить лабораторию.
Сегодня путь открыт всем, но дорога от этого не стала легче.
Очень важно определить для себя ориентиры.
На горизонте всегда что-то видно,
но у кого-то возникает желание взобраться на гору,
а кого-то душа тянет в тенистую ложбину.
Фотография очень разная! Надо двигаться.
Но, желательно, не в одиночку. С единомышленниками.
Я не поддерживаю позицию, когда фотография делается ради фотографии.
Когда вокруг фотографии выстраивается какой-то антураж -
это из-за того, как я думаю,
что человек не может решить творческую задачу средствами самой фотографии.
Я считаю, что должна быть какая-то сверхзадача.
Я для себя ее определил так -
фотография должна помогать стране, работать на будущее.
Из фотографий комплектуются фотоальбомы.
Фотоальбомы не только дают представление о стране, но и формируют ее образ.
Именно поэтому, понимая, что выполняю важную и нужную работу,
я не жалею, что бросил политическую журналистику и перешел в краеведческую.

- Сколько у тебя вышло фотоальбомов?

Вообще за эти годы различных книг мы выпустили более двухсот,
но моих авторских фотоальбомов среди них пять.
Еще в юности, когда думал, куда двигаться,
я собирался издавать книги - не как издатель, а как автор.
Думал, что стану большим писателем,
который сам будет иллюстрировать свои книги.
В «Чырвонай Змене» написал проект фотоальбома о туризме
и с этим проектом даже ходил в издательство «Беларусь».  
И в то время предпринимал первые шаги, чтобы сделать этот альбом.
Тогда для достижения хорошего качества  требовались слайды.
Я купил широкопленочный Pentax. Стоил он тогда 2000 рублей!
Я им отснял только одну пленку.
Оказалось, что аппарат очень неудобный,
изображение перевернуто вверх ногами, строить кадр для репортера,
привыкшего снимать быстро, было настоящей проблемой.
Когда из политической журналистики я перешел в туризм,
снова появились идеи об издании книг.
С 1995 года я начал фотографировать уже с этой мыслью.
Купил Pentax  с кадром 6х7, чтобы была возможность использовать для полиграфии.
Но оказалось, что уровень белорусской полиграфии таков,
что смысла снимать на широкий слайд нет.  
Тем более, что с каждым годом качество цифровой фотоаппаратуры
поднималось все выше.
К созданию первого альбома меня подтолкнули два примера:
мой давний товарищ Игорь Бышнев сделал книгу про Березинский заповедник,
а президент почти никем не признанного Северного Кипра
издал альбом о своей стране.
Я тогда подумал: «А чем я хуже?»  
Так и родился фотоальбом «Мая Беларусь».
Он был издан в 2001 году, потом появились «Беларуская экзотыка»,
«Нечаканая Беларусь», «Несвиж - мой маленький Париж»
и «Дикая жизнь в центре Европы».



Принципиальное отличие моих персональных альбомов -
это издания не про меня и не ради меня.
Это про Беларусь, для ее граждан и гостей.

- Если все суммировать, то ты очень последовательно шел к своей мечте.
Чувствуешь ли ты себя счастливым? Или чем-то недоволен?

Конечно, недоволен. Я всегда недоволен!
С одной стороны, это существенный недостаток -
когда что-то тебя постоянно гложет изнутри, с другой -
это элементарный двигатель вперед.
Если я недоволен тем, что сделал, то есть шанс, что сделаю что-то лучшее.

- Одна из последних книг - «Дикая жизнь в центре Европы».
Как она тебе далась? Оправдала ли надежды?

Начнем с того, что в 2000 году один охотник и бизнесмен сказал:
«Даю 10 000$ тому, кто издаст книгу о дикой природе Беларуси».
Я тогда думал - это невозможно!
Техники нет, как и что фотографировать - непонятно.
Но уже через семь лет без этих денег я сам издал такую книгу
и специально так ее назвал.
А бизнесмен этот к тому времени уже несколько лет жил в Канаде
и, возможно, так и не узнал, что его «заказ» выполнен.
С коммерческой точки зрения альбом, безусловно,
оказался менее успешным, чем «Нечаканая Беларусь», но и не убыточным.
А для меня важно, что я смог осуществить детскую мечту
и сфотографировал практически всех диких животных Беларуси.

- А что на подходе?

- Два фотоальбома на ту же тему - про Беларусь.
Но мне сейчас важнее другое. Время книг и журналов уходит.
Мы надеемся сделать хороший виртуальный путеводитель по стране,
открыть для желающих все ее достопримечательности.
Будет и интернет-приложение, и печатная версия, и альбом путешественника.
А для души я сейчас отбираю лучшие черно-белые фотографии
переломного периода в истории СССР и Беларуси.
Материл действительно есть уникальный,
и альбом, надеюсь, получится интересный.

- Сергей, а что бы ты хотел сказать в заключение беседы начинающим фотографам?

- Наверное, я повторюсь, но еще раз хочу подчеркнуть мысль,
что фотография может выполнять гораздо большую миссию,
чем просто красоваться перед зрителем.
Я рассматриваю фотографию как средство для достижения какой-либо цели.
Одно и то же место, одна и та же ситуация
могут быть даже одним и тем же фотографом по- разному интерпретированы.
Моя фотография призвана создавать образ страны.
И книги, одна за другой, эту задачу выполняют.



















Как бы пафосно это не звучало, но мы должны доказать своему народу,
что живем в красивой и достойной стране.  
И как только в мозгах людей эта мысль укоренится -
мы действительно сделаем нашу страну красивее.

- Спасибо, Сергей, за встречу и разговор.
Успеха всем новым проектам!
Ты нам нужен!

Беседовал: Валерий Ведренко
Фото: Сергей Плыткевич