Выставка современного белорусского искусства проходит в Вильнюсе в Центре современного искусства. «Двери открываются? Белорусское искусство сегодня». В названии вопрос, надежда, открытие и … противоречия.

ОжиданиеО факте выставки широкая общественность узнала за неделю до ее открытия. Многочисленные интернет-издания пестрили черно-белыми афишами, интригующим названием, словами из пресс-релиза о том, что ВПЕРВЫЕ белорусское современное искусство добралось до Запада, хотя и не очень далекого. Анонсы сопровождала довольно унылая подборка фотографий из числа вошедших в экспозицию. И если афиша вселяла надежду, то последующие текст и изображения ее начисто разрушали и превращали в негодование. На форумах и в комментариях к новостям потенциальные зрители и не-зрители сокрушались то по поводу типично-унылого взгляда на Беларусь и на белорусское искусство, то по поводу не раз показанного творчества в Беларуси и за ее пределами. Меня лично раздосадовал все тот же штамп «первого» и «ранее невиданного», приклеенный к очередной экспозиции. А как же белорусские выставки, прошедшие в той же Литве за последние два года? Пример первый - весна-лето 2009, галерея «Арка», выставка «Вильня/Вильнюс и белорусские художники XX века» под кураторством Татьяны Бембель. На выставке было представлено творчество довольно широкого круга белорусских авторов: Петр Сергиевич, Михаил Севрук, Семен Герус, Василий Васильев, Любовь Майзельс, Алена Лось, Владимир Соколов, Адольф Гугель, Арлен Кашкуревич, Владимир Парфенок, Евгений Залужный, Адам Глобус, Артур Клинов, Владимир Цеслер, Ольга Сазыкина, Дмитрий Суринович, Марина Галынская, Руслан Найден, Александр Некрашевич, Алексей Хацкевич, Алексей Михайлов. Пример второй - это же лето 2009 года,  арт-ярмарка «Арт-Вильнюс», проходившая в ЛитЭкспо, кураторы - Анна Чистосердова и Валентина Киселева презентовали павильон белорусского современного искусства «Красный Угол». Здесь было представлено творчество Алексея Лунева, Михаила Гулина, Антонины Слободчиковой, Александра Некрашевича, Сергея Кирющенко, Сергея Шабохина и др. Некоторые работы, представленные на обсуждаемой выставке в Центре современного искусства, уже обозначали нечто «первое» ранее. Точнее, это была «точка отсчета для белорусского современного искусства». Работы Игоря Пешехонова, открывающие выставку «Фотоизмерение» переместились в Вильнюс, и снова «первое»...Первая выставка в вильнюсском Центре современного искусства снова впервые открывает Владимира Цеслера, Артура Клинова, Руслана Вашкевича, Алексея Лунева… Новое место, новый экспозиционный зал, новый для белорусских художников куратор – все эти условия подталкивают на разговоры об очередном открытии. Но так ли это? Что тогда будет считаться не открытием? И может ли выставка быть не открытием? И открытием в каком смысле: открытием искусства, в самом глобальном и широком смысле или открытием новых тем и новых идей, новых возможностей пространства и возможностей художников? И стоит ли с каждой выставкой ставить нули на временной полосе? И, действуя таким образом, уйдем ли мы далеко в нашем «современном белорусском искусстве»? Вряд ли… Но отвлечемся от рассуждений на тему «первых» и прогуляемся по выставочным залам. Белорусское современное искусство в этот раз представил опытный куратор, директор Центра современного искусства в Вильнюсе Кястусис Куйзинас.ЭкспозицияОжидания тех, кто комментировал анонсы еще до открытия выставки, можно считать не оправдавшимися. Как, в прочем, и мои. Выставка получилась лаконичной, просторной, красивой и цельной. Выставкой современного искусства. Почему такой выставки не может быть и не могло быть в Минске? Многие участники говорили о том, что в Беларуси многого выставить просто нельзя: политически ангажированные темы, претенциозные мысли и яркие художественные жесты. С другой стороны, нужно признать, что даже с разрешимым (допустимым) материалом у наших кураторов не будет возможности сделать что-то подобно лаконичное и связное просто из-за недостатка опыта. Те, кто принимал участие в подготовке выставки с белорусской стороны (кураторы, художники, преподаватели ЕГУ) говорили и про отсутствие подходящего пространства. На мой взгляд как раз эта проблема – не самая острая в данном случае. При умении и желании любое пространство можно превратить в такое, какое нужно.Не очень представительные картинки к пресс-релизу на самом деле оказались вырванными из серий изображениями. В контексте созданного автором сообщения они выглядели совершенно иначе. Экспозиция открывается инсталляцией «Бюро антипропаганды» Марины Напрушкиной. Эти предметы нас окружают в повседневной жизни. Марина собрала обширную и подробную документацию белорусской политической пропаганды: новости по ТВ, вырезки из газет, плакаты «За Беларусь», книги и альбомы, рассказывающие о белорусской молодежи, женщинах, выдающихся политических деятелях в духе СССР. Живя в постоянном окружении этих предметов, мы привыкли их не замечать и не придавать им большого значения. Концентрация пропагандистских идей в одном довольно небольшом помещении, предъявление белорусскому зрителю его реальности в таком концентрированном виде шокирует и смущает. Для европейского же зрителя является подтверждением его представлений о «черной дыре Европы»,  уголком экзотики и своего рода машиной времени. С одной стороны проект Марины Напрушкиной интересный, злободневный, но с другой, настолько же определяющий все отношение как к стране в целом, так и к выставке в частности. Она о прошлом. И тут впервые проявляется ярко выраженный контраст, который организаторы не преминули указать, мне даже кажется, что с наслаждением. В свое время литовцы быстро убежали от нежеланного наследия СССР и теперь с гордостью об этом говорят. Сегодня же они к нему возвращаются, осознанно, без страха, исследуя и анализируя. А для нас прошлое является настоящим, вдохновением и живым материалом для творчества. И хотя Марина живет и работает в Берлине, ее взгляд может показаться несколько отстраненнымот реальности. Но она черпает свои творческие идеи именно из белорусского советского.С заданным настроением и мыслями перемещаемся в длинный коридор. Здесь внимание привлекает работа «Солнечный путь» - цветочная клумба, воспроизводящая государственный герб РБ, созданная все той же Мариной Напрушкиной и демонстрирующаяся во внутреннем дворике Центра. А на белой стене - серия фотографий Алексея Шинкаренко «Белорусская фактография». По словам автора, этот проект – есть документация места, времени, пространства и место человека в этих трех измерениях. Но что мы видим на снимках? Снова советское! И я задаю себе вопрос: насколько оно настоящее? В этих фотография не узнать сегодняшний день, сегодняшний город и сегодняшних людей. Это снова прошлое, воскрешенное в уме и в состоянии снимков. Предъявленные в выставочном пространстве, фотографии производят противоположное впечатление, по сравнению с представленными в Интернете. Маленькие полароидные кадры, помещенные в стеклянные рамки, доведенные в подаче до произведений искусства, выстроенные в строгий длинный ряд – они читаются как фильм, и его длительность и смена кадров зависит от быстроты шага. И чем быстрее шаг, тем сильнее эффект. Слова превращаются в предложения и фразы, картинки сменяют друг друга и только теперь можно уловить состояние, о котором говорит Алексей. Но ощущения не меняются: это советское прошлое, утомительное и печальное, перетекающее в настоящее. И это не рефлексия на тему прошлого. Это целенаправленный поиск советского в сегодняшнем дне. В экспозиции «Фактография» выглядит как логическое продолжение «Бюро».

Идем дальше. Олег Юшко, чья фотография чаще всего начинала визуальный фоторяд к пресс-релизу в Интернете. Семья из четырех человек, облаченных в одинаковую льняную одежду. Идея простая, но именно в этом ее привлекательность: современные белорусы одеты в льняную униформу. Как игра, забава – это интересно, комично. Но как реальность, на что делает заявку сам автор, - печально. Огромные размеры мешковатой одежды, одинаковой у всех героев на все времена напомнили мне униформу наших пионеров, запечатленных на одном из плакатов «За Беларусь», стирающие индивидуальность, пренебрегающие размером, мешковатые и неуклюжие. В этом же зале работы Оксаны Гуринович, исследующие пути миграции белорусских художников из Беларуси и из Европы. Многочисленные стрелки, ведущие из Минска в города и страны Европы и всего несколько путей обратно. Сама художница живет и работает в Берлине, как и многие участники этой выставки, чем наглядно демонстрирует «невозможность условий жизни для молодых и креативных».  В общем, «ноги в руки, господа», или снова о том « как страшно жить в РБ».

В следующем длинном коридоре - серия фотографий Игоря Савченко. Его творчество всегда отличает особое медитативное состояние, поиск равновесия пространства и в пространстве. В этот раз работы Савченко по состоянию и атмосфере продолжают беседу о печальном настоящем. В связи с только что «услышанном» крике о бегстве они только подтверждают теорию о покинутости оставшихся. Но что-то в восприятии этих фотографий все же заставило забыть о времени, месте и пространстве, о советском и гнетущем. В какой-то момент осталась только фотография. Размытая, снежная, темная фотография, на которой возникали и снова исчезали темные и светлые пятна, линии, тени и серый цвет. Переживания по поводу других тем и проблем ушли даже не на второй план. Что-то надломилось в понимании, осталось только медитативное переживание изображения.В этом состоянии плавно перемещаемся в другой коридор, и дополняем его тактильными ощущениями. Перед нами рельефные плиты в инсталляции Анны Школьниковой «High Hills». Шагая по ним, я не думала о политических подтекстах. Тут скорее было интересно взаимодействие с неровной тропой и игра света, делающего этот рельеф еще более привлекательным визуально. О том, что эта поверхность должна была меня встревожить, я узнала только из описания. Странно, но я не встревожилась. Политические излияния продолжил большой экспозиционный зал, включивший работы Артура Клинова, Александра Кораблева, Сергея Шабохина, Александра Комарова. Город СОНца, Дворец Республики, разрушенные Академия Искусств и Дворец Искусств. Архитектура советского времени, несуществующий город и вариации на тему самого главного Дворца. Так и не разрушенное настоящее.

Увидев «Город СОНца», я вдруг осознала, что никогда еще не видела его в пространстве галереи и выставочного зала. Хорошо знакомые фотографии, изучаемые буквально с первого курса университета, вдруг оказались неожиданными в таком формате. Но не более того. Диалог о несуществующем городе продолжил проект Комарова «Дворец». Действительно интересным мне показался только способ выставления работ – покосившиеся рамки, словно спадающие со стен, но удерживающие сами фотографии в удивительно правильном балансе. Транспаранты уничтоженных Шабохиным культурных пространств завершали этот длинный монолог странного места в городе, или странного города, снова вернув к жизни ощущение, что из Минска нужно бежать, быстро и без оглядки…

5

От политической архитектуры прямиком в политику, обнаженную в буквальном смысле. Обнажил ее Кораблев, приставив к головам советских вождей полуодетых пышногрудых красоток, намекнув таким образом на сотворенность истории человеческими руками. Ироничное слайдшоу и правда заставляет задумываться о том, что и как нам рассказывают СМИ, и что из всего увиденного и услышанного каждый себе в голове создает свой собственный коллаж. С помощью прошлого рассказывается история о настоящем. К настоящему довольно откровенно ведет и новая работа Сергея Шабохина «Прозрачный выбор». Прозрачный ящик для голосования с двумя отверстиями «да» и «нет». Комментарии тут излишни: выбор есть, но его как бы и нет.

И вот мы приближаемся к кульминации выставки, удачно спрятанной до этого момента от зрителя. Кроваво-красный возглас Лены Давидович, буквенный и размашистый. «Рассказ жены. Проект «Восставший из мертвых, часть 2». Красными буквами на всю стену написан протест. И смысл тут даже не в слове, хотя автор придает именно слову огромное значение и силу. Смысл в самом жесте написания и силе букв, как материального воплощения мысли, чувства, состояния. В контексте выставки этот крик – прорыв в будущее, ожидаемый, логичный, провокативный. Но он странным образом не относится ни к политической теме выставки, ни к поиску советского, ни даже к прошлому. Этот шокирующий жест с одной стороны совершенно уместен на выставке и непонятен в тусклом и безрадостном разговоре о прошлом, но с другой, странно привлекателен, как и видео этого же автора, размещенное в другом зале. Видимо это намек на борьбу, кровожадную и бессмысленную, громкую и яркую как вспышку, но ничего не изменившую. Возможно. Но я воспринимаю этот жест совершенно вне контекста выставки. Все работы, представленные в кульминационном зале, оказались вполне самостоятельными и от них не веяло такой утомительной тоской. Возможно от того, что сделаны они не с прицелом на советское прошлое и без воспоминаний о нем и от того, что выбранные изобразительные средства обнаруживают нечто современное в работах Руслана Вашкевича, Владимира Цеслера и Сергея Войченко, Лены Давидович. Руслан Вашкевич представил уже известную инсталляцию «Конец Света». Веселые картинки, мигающие и радостные, вещающие о неизбежном завершении. Этот конец света кажется фантомным, ненастоящим, почти сказочным. Он не вызывает ужаса или негодования, словно мы радостно и безответственно скачем к обрыву. Задуматься над смыслом фразы и ее состоянием не приходит в голову, потому что автор выбрал крайне несоответствующие формы и цвета.  Напоминает калейдоскоп сменяющих друг друга телевизионных образов, радостных девушек и бабушек, позитивные новости и бесконечную череду картинок, картинок, картинок. В каком-то смысле «Конец Света» созвучен с «Бюро антипропаганды». Он, правда, не так откровенен, более метафоричен, расплывчат в определениях и указаниях, но покрыт такой же яркой оболочкой. Все эти ассоциации приходят уже после рассмотрения, во время интерпретации, во время разматывания клубка ниток, запутанных куратором. Наверное, поэтому у меня осталось ощущение некой отстраненности этих работ от общего настроения выставки.Руслан Вашкевич предоставил еще одну работу, новую, медийную. «Апокалиптический калейдоскоп». Тема радостного пританцовывания на собственных похоронах продолжается. Но тут мне хочется отметить невероятную визуальную притягательность. Черно-белый, составленный из косточек и суставчиков человеческого скелета, работа превращается в бессознательный танец цветов и неузнаваемых форм. И только присмотревшись, можно разобрать детали. Становится жутковато, но и еще более привлекательно. Танец на костях… или танец костей. Торжество необузданных и неведомых чувств и наслаждений открылось мне при созерцании этого калейдоскопа. И снова не хочется всматриваться в сокровенные тайные смыслы, хотя они и лежат на поверхности. Уж очень утомительно думать про политику постоянно. Цеслер и Войченко подхватывают ликующую песнь о поп-культуре. Издевательство над современным идеалами, над идеалами советских граждан, идеалами, навязанными и практически бессознательно поедаемыми огромным количеством людей. «Лубок» - попсовое, доходящее до пошлости воспроизведение известных продуктов современной культуры. Современной в плане существования и узнаваемости, срабатывания  образов и кодов в сознании.Вся экспозиция направлена на критику современного положения Беларуси, советских идеалов и ориентиров. А на самом деле к этому подталкивают всего лишь несколько работ. Шокирующих или завораживающих красотой исполнения. Остальное воспринимается как констатация фактов, следующих друг за другом. Специально найденных фактов, представленных в намеренном концентрате. По-отдельности каждый проект по своему уникален и заслуживает отдельного внимания, но в целом экспозиция укореняет образ Беларуси как пространство неумершего СССР, снова и снова воспроизводя уже всем известный образ с помощью всем известных работ. Минуя кульминационный зал, попадаем в коридор, где на лестнице уютно расположились гипсовые зайцы Алексея Лунева. Сложная концепция, написанная явно специально для данной выставки, связывает гипсовые фигурки ушастых с песней «Волшебный кролик», давно исчезнувшими обозначениями белорусских денежных купюр и другими образами «несчастной Беларуси». Но у меня зайки Алексея Лунева жалостливых ассоциаций со страной не вызывают, ну хоть тресни. Размноженные одинаковые фигурки, сидящие ровненько в ряд над лестничным пролетом выглядят графично, даже в какой-то степени гламурно, и превращают пространство вокруг себя в игру воображения и плоскостей.Зайцы Лунева смотрят на стену, где Александр Комаров вывесил «новостное белорусское сообщение»: «NO NEWS FROM BELARUS». Арт-жест, буквально притянутый за уши. Белорусская политическая ситуация, болото, ничегонепроисходит… Да-да, все мы это уже слышали и даже в этом же здании. Не открытие. Впрочем, как и фотографии Игоря Пешехонова «Железобетон. Материя Памяти». Статуи пионеров, которые белорусский зритель мог видеть летом во Дворце Искусств на выставке «Фотоизмерение». Теперь эти работы вещают не о пространстве и скульптуре, а о советском настоящем. О незабытом и одновременно забытом советском. А дальше зрителя ждет в буквальном смысле, спасение от советского. Видеоперформанс «Пять лирических песен о физике» создан Максимом Тыминько. 50 художников и два искусствоведа поют под аккомпанемент фортепиано и терменвокса. Лирическая физика. Странные сочетания производят эффект открытия (художники еще и поют хорошо), удивления (о физических явлениях можно петь удивительно лирические песни) и опять открытия (участвующие художники представляют совершенно разные направления в живописи). Поющая энциклопедия современных деятелей искусств. И последний зал. Нижний подвальный этаж. Пустой и темный. На стене появляется силуэт: череп, кости. Постепенно они заполняются мышцами, нервами, кровеносными сосудами, обрастают кожей и превращаются в человека. Женщину. Лену Давидович, автора проекта. Видео о хрупкости человеческого бытия, в основу которого положен текст из Ветхого Завета – Книга пророка Иезекииля. Ожившая, материализовавшаяся девушка начинает петь. Поет не она, а чужой, посторонний голос. Она открывает рот в такт, и зритель не может не видеть этого единства голоса и звука, хотя оно и призрачное. Эффект несовместимости видимого и ощущаемого производит невероятное впечатление. Это замешательство, которое невозможно понять. Осознаешь, что тебя обманывают, но продолжаешь в это верить, и самое ужасное, поддаешься этому обману, смотришь и даже хочешь испытать его еще раз. Так возможно мы сами, живя так как живем, не хотим избавится от иллюзии и обмана, каждый раз заново переживая свое поражение и призывая его вновь? КонцепцияВсе произведения и объекты точно и складно подведены под общую идею. Это определяет легкое и логичное прочтение экспозиции, дает свободу каждой работе в пространстве и связывает ее с последующими и предыдущими. Но вот что смущает – политизированность даже неполитических тем и предметов. В пресс-релизе и текстах к выставке эта концептуальная линия обозначена. А сводится она лишь к негодованию о рамках и табу, накладываемых на художников и сам художественный процесс в Беларуси, дескать все нельзя и ничего не можно. Но смущает еще и негодование куратора по поводу того, что из-за табу художники «вынуждены прибегать к языку современного искусства, богатого метафорами». Никогда бы не подумала, что для современного художника плохо и неестественно использовать язык того предмета, о котором идет речь. Вернемся к теме статуса выставки, которая, исходя из пресс-релиза, является «первой презентацией белорусского современного искусства в Литве». На этот раз фокус на понятии «белорусское современное искусство». Что значит – белорусское современное искусство? Какие черты у него есть и что отличает его от, например, литовского? Чрезмерная политизировнность, вырвавшийся дух свободы и оглушительного протеста, красно-зеленые цвета, социальное настоящее и бессознательное прошлое? Источник вдохновения – власть и социальная несправедливость? Стоит все эти факторы убрать и белорусское современное искусство рассыпается! Но кто мешает художникам, живущим не в Беларуси выражать свой протест? Вдруг Вильнюс стал меккой, спасением для забитого и ущемленного художника. С чего бы это? И что, по сути, изменит протест, высказанный за пределами собственной страны? Прокричать высоко на горе каждый горазд, но тогда вся эта политическая мишура ни к чему, она ничего не изменит ни в стране, ни в сознании людей. А тут нельзя, тут табу, тут нужно сидеть, поджав хвост, и думать, когда добрый дяденька куратор увезет меня в безопасное место, где можно вдоволь накричаться. Белорусское искусство, не существующее в Беларуси, не просто невидимое, а невозможное и не стремящееся быть. И неужели у художника нет больше тем для вдохновения и размышления? Не верю. Не только политика вдохновляет наших творцов. Но на этой конкретной выставке все свели к одному. И это утомило.Ответ на вопрос, зачем столько политики, пожалуй, прост: красно-зеленое отлично продается на Западе. Сочувственное сострадание к младшему брату, лишь теплое оправдание, чтобы не выглядеть так неприкрыто откровенно. PR собственной сострадательности, которая потом с лихвой окупится. И соседям помогли высказаться, и себя в обиде не оставили. И недалеко, всего-то 180 км до экзотики.Выставка производит неоднозначное впечатление. Бродя по залам, впитывая только визуальную составляющую экспозиции, осознавая связанность всех частей экспозиции между собой, , проникаешься уважением к проделанной кураторами работе, восторгом, даже трепетом. Выставка нравится, нравится находиться в этом пространстве. Положительные эмоции подпитала и  интересная встреча с художниками,  организованная на второй день после открытия. Авторы вдохновенно рассказывали про свои творческие поиски и победы, и я открыла для себя много новых идей и персонажей. Но после второго-третьего круга по Центру современного искусства, после прочтения концепций, текстов каталога, после проникновения в более глубокие материи идеи выставки, она просто надоедает. На первый план выходит политика… Впрочем, о ней уже предостаточно.ДоступностьНас уверили, что попасть на выставку могут не только литовцы и западные их соседи, но и мы, белорусы. Так ли это? Есть практика фестиваля Be2gether, для которого каждый год организуется целенаправленная визовая поддержка. Многие и многие белорусы ездят на фестиваль, чтобы услышать своих в контексте чужих. Что же произошло с выставкой? Ничего не произошло – белорусское современное искусство как было незнакомо (по утверждению куратора) белорусскому зрителю, так и осталось далеким и неузнанным. О том, что происходит ТАМ, ЗДЕСЬ узнают из скупых репортажей, обрывков фотографий и личных высказываний побывавших. И все. А где доступность и открытость? Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Так и тут: хотите увидеть белорусское искусство вне рамок и табу – будьте добры, сами позаботиться о доступе к нему. Начните с визы…С визами везет не всем, это долго, сложно и дорого. Так что нет ничего удивительного в том, что желание увидеть настоящее современное белорусское искусство не стало жизненной необходимостью и стимулом преодолеть все преграды. Недоступность превращается в Интернет-обсуждениях в безапелляционную уверенность в неправоте организаторов, в уверенность, что выставка получилась «как всегда», и что в очередной раз ничего толкового не вышло. Получается, что выставку белорусские художники сделали сами для себя, литовский куратор - сам для себя и для своего зрителя. Порочный и непреодолимый круг: каждая из сторон уверена только в своей правоте и никчемности другого, каждый стремится организовать свою систему координат, и поставить ее во главу мироздания, каждый пытается быть первым, а значит единственным. И что же делать? Стоит ли стремиться объединить разрозненное и тех, кто к этому объединению не стремится, а только говорит о нем? Может, стоит на время принять разрозненность и двигаться дальше? И раз сложилась такая ситуация с инициативными группами, то работать, не претендуя на уникальность, первостепенность и очередную точку отсчета? И согласиться, что невозможно в рамках одной выставки и даже одной галереи собрать всех и вся, невозможно нескольким людям сказать: «мы – национальное». Тем самым проявить и элементарное уважение к труду других и другим инициативам, развивать свою концепцию и честно продвигать определенный круг авторов. И может быть тогда отдельные и непохожие группки создадут систему координат, в которой будет проще ориентироваться нам самим и приезжим кураторам и художникам. Текст и фото:Таня Федоренко

обсудить на форуме zнята