Проект белорусского фотографа Александра Веледимовича «Портрет + история».
Александр Веледимович: «Я уверен, что у каждого человека есть своя «обычноволшебностранная история». Мне было любопытно ее услышать и сделать портрет. Почему? Мне казалось, что у меня нет «своей истории», что жизнь у меня скучна. Я хотел увидеть людей с которыми что-то случалось. Фотографии были сделаны в 2010-2012 году».Ваня, который верит в Бога
Меня зовут Ваня. Многие называют меня Иван, так мне нравиться меньше. И только близкие друзья называют меня Ванечка или Ванюша. Я родился в Сибири и вырос там, закончил школу, но к рассказу обо мне это не имеет никакого отношения. Самое примечательное, что я могу сказать о себе, так это то что я верю в Бога. Я мог бы много и красиво объяснять как и в какого Бога я верю. И что так правильно верить, а так неправильно, но не считаю это нужным. Это скучно. Ницше сказал, что Бог умер и за это ему большое спасибо. Он был великим философом и смог подметить одну очень важную вещь, которая случилась на переломе столетий. А именно то, что для многих людей Бог действительно умер, т. е. они об этом не говорили, могли даже ходить в церковь и все такое прочее, но жили так как будто бы Бога нет. Для них он был мертв. А для меня Бог, наоборот, жив. Я стараюсь жить с оглядкой на то, что он жив. Бог для меня не Большой Брат, который смотрит на меня и следит, как бы я что нибудь не сотворил плохого. Он для меня друг. Ну вот и все. Пожалуй, хватит, а то подумают, что я фанатик, а я не фанатик, как впрочем и не писатель. Я - Ваня, который верит в Бога и любит фотографировать. Вот.Ира, которая не умела ходить на каблуках
Тогда я еще носила разноцветные гетры, кофты в полоску, не умела ходить на каблуках и вплетала нитки в волосы. Мне было 18. Но, как и сейчас, я любила ездить в метро и любила красивых людей. Красивых от макушки до пяток. Я выискивала их глазами на соседней скамейке или в соседнем вагоне. Всегда молча. И только взглядом признавалась им в своей «любви». Словами же - никогда. До той поры, пока мне не попался такой же любитель. К незнакомым прохожим я отношусь хорошо, пока они не решают подойти ко мне. Но Леша (тогда еще просто парень в салатовых джинсах) нагнал меня сзади, поэтому я не успела нахмуриться. Услышала «Я Вас не первый раз встречаю, и каждый раз приятно». Заулыбалась. И это стало моей любимой историей на день. Мы разошлись по своим делам и работам. Спустя месяц нас столкнули люди в вагоне. И мы уже рассказали про имена и телефоны. Потому что никто из нас не верит в судьбу, но все-таки ради порядка надо. Мы писали десятки смс и думали, что из нас выйдут друзья или. Но одного телефонного разговора хватило для того, чтобы не общаться вовсе. Подумать «дурак» и «дура». Месяц-два-три. Три. До третьей случайности. Тогда ветер раздувал мои волосы и они прилипали к накрашенным губам. Был май, и Леша улыбался мне навстречу. Спустя неделю я оставила гостей праздновать без меня мой день рождения, а сама уехала пить шампанское с Лешей возле Дворца республики. Он научил меня готовить рисовую кашу с цукатами, посыпать мороженое корицей, рисовать на обоях и сдавать экзамены после двух часов сна. Он был моим первым мужчиной. Сейчас я люблю однотонную одежду, хожу на каблуках, а Леша мой хороший товарищ.Саша, которая отдаст за тебя моря
кто-то в спортивных джинсах едет сейчас к тебе домойв продуктовый зайдет по дороге за гречневой за крупой
купит вам молока на утро и бутылку «Кот-дю-Прованс»
обещай, что когда она будет сверху ты ни разу
о нассколько нужно набраться сил, чтобы за ночь все пережить
чтобы не хвататься сразу в агонии за тетрадь
чтобы даже ломаясь в тысячный - с повышенной громкостью полюбить
чтобы не умирать?кто-то в зеленом платьице сейчас обнимет тебя в метро
и расспрашивает у кого из бывших твоих были карие глаза;
ты же скажешь, что я не бывшая, что ты помнишь мое лицо?
что пряжка имела обыкновение биться мне о бедро
что ничего просто так не прохдит; ничего еще не прошло
что ты яростно хочешь вперед, а оно тебя прямо назад
прямо в прошлое, прямо в яблочко, прямо под левое под ребро
бьет и таскает за волосы, за воротники, выбивает в тебе стекло
выбивает в тебе меня
кто-то такая дура, отдаст за тебя морякажется, это яАндрей, который увидел два языка
Утро. Бабушка куда-то ушла, ненадолго, пришла с соседом Тадиком, невысоким лысеющим дедушкой с крепкими руками, хромым, с круглым лицом, чем-то напоминающим Леонова; он часто помогал мне чинить велосипед.«Андрюша, иди сюда», - позвала в дом бабушка. Я зашел и только захлопнул дверь в прихожей, как бабушка протянула ко мне свои жилистые гладкие трудовые руки. Она обняла голову, ее мозолистые ладони легли мне на уши, и моя голова зарылась в темно-синий цветочный ее сарафан. Я растворился в бабушкиных объятьях, как растворяюсь в большой пуховой подушке перед сном. Мне было легко, я доверился, хоть и не понимал, почему бабушка молчит и от чего меня укрывает.Когда бабушкины руки отпустили меня и я вышел из дому, мне встретился уходящий сосед, вытирающей краем расстегнутой рубашки лоб. Бабушка поблагодарила его, и он ушел. Я направился к туалету, который стоял за баней и обнаружил на дорожке большое лиловое пятно и алюминиевый таз с двумя отрубленными козлячьими головами, которые с недоумением пялились и показывали языки.Таз с головами еще долго стоял на холодном полу бани, накрытый тряпьем, защищавшим глаза и уши козлят от жужжащих в летнем воздухе мух.Аня, которая влюбилась в настоящего героя
Однажды, когда мне было 6 лет, я жутко влюбилась в кучерявого мальчика Диму. Он все лето проводил у своей бабушки, как и я. Он был на год меня старше. Дом его бабушки был через два дома от нас. Мы голышом, бывало, бегали по лужам, ковырялись в песке и лазали по огородам наших бабушек в поисках удивительного. Рассказывали друг другу сказочные истории и иногда стеснялись друг друга. Бабушка моя его тоже любила, называла женихом и иногда звала в гости на лапшу. И вот мы сядем с ним рядышком с этой лапшой и стесняемся. Потом кто-то из нас начинал кривляться, и мы укатывались со смеху так, что лапша в итоге раскидывалась по всей кухне, а бабушка сердито махала полотенцем и выпроваживала нас снова на улицу...Однажды мы решили разжечь костер. Договорились, что я стащу из дома спички, а он газеты. Спрятаться особо негде было, поэтому костер мы решили разжечь в деревянном маленьком домике с окошком, что стоял возле соседей Плотниковых, прямо перед воротами. Их дед мастерил из дерева домики такие, что в детских садах устанавливают. Взрослые не смогли бы пролезть в него, потому что домик был слишком маленький. Ну и забрались мы в этот домик, и Димка стал меня учить, как костер разжигать. Чирк-чирк и готово! Газет было предостаточно. Потом, мой любимый, еще веточки стал сухие подкидывать в огонь. Нам было хорошо. Мы грелись. К тому же комары перестали приставать. Я сидела и думала, что мы с моим Димкой настоящие герои!.. Но потом в маленькое оконце просунулась рожа соседской бабы Томы. Она ужасно материлась и стала просовывать к нам руки. Стала тушить песком наше пламя, позвала естественно наших бабушек. Ох, и крику то было! Ну, там всякие обвинения в поджоге, в краже спичек, в испачканном в саже платье... Что было с моим возлюбленным, не знаю. Меня же бабушка отругала, отшлепала и отправила домой отмывать. На следующий день с Димкой мне встречаться не разрешили (несправедливо, я считаю, так жестоко наказывать шестилетнего ребенка!). И хоть в огороде у бабушки с муравьями, гусеницами и воробьями мне было интересно, все-таки о своем друге я весь тот день вспоминала с тоской. С этим соседским мальчиком мы встречались каждое лето вплоть до 14 лет, пока его бабушка еще жила в доме на углу. Впереди были еще лазанья по деревьям, обстрел песочными камнями, велосипед, жестокие заигрывания, футбол и много еще чего. Мои вкусы, естественно, триста раз поменялись. Но мой мальчик Димка навсегда останется в моем сердце как первый мужчина после отца, кто научил меня делать что-то вместе.Павел, который искал Джека
Когда мне было три, я ничего не помнил. Когда исполнилось девять, у меня появились галлюцинации и я думал, что мне пора в психушку. Когда мне стукнуло тринадцать, я решил стать музыкантом. В семнадцать я им стал, а в девятнадцать до меня дошло, что я чертовски люблю блюз, жизнь и фотографию. В двадцать я прочел «В дороге», мне снесло башню и я понял, что я, пожалуй, не такой уж и псих. Месяц тому мне исполнилось двадцать три и мне до сих пор кажется, что все еще впереди. Так я пришел к тому, что момент - это главное в жизни. Это стоило двадцатитрехлетнего ожидания...- В зале на полу лежат два человека и крутят что-то на магнитофоне. Один из них - мой брат, другой - отец. Из колонок доносится приглушенный звук рок-органа. Длинное соло на клавишах, кажется, не закончится никогда. «Бред», - думаю я и ухожу в свою комнату, где ставлю кассету AC/DC, подаренную мне братом намедни, и из всех инструментов, которые я слышу, больше всего пробирает ударка. «Окей, - говорю я себе, - это то, что надо». И на следующий день нахожу студию с ударной установкой, чтобы впоследствии, уже через много лет, играть рок-н-ролл в своей собственной группе и давать концерты нон-стоп...- Встречаю брата в городе, и он восторженно мне начинает рассказывать о какой-то книге. «Этот псих написал ее за две там или три недели. На сплошном рулоне бумаги! Он просто склеивал листы друг с другом! Черт меня подери, но эта книга - шедевр!». Я ищу ее уже три недели. На книжных выставках все только разводят руками, даже понятия не имея, о чем я. «Керуак?» - и поднятые брови. Как-то раз так же восторженно рассказываю одному из знакомых про книгу, даже не прочитав ни одной строчки. Он улыбается. И достает из сумки потрепанную желтую книгу в твердом переплете. «Держи, только на днях ее прочитал. И вот что я тебе скажу: Керуак шикарен». Пропади я пропадом, если он был не прав...- Та мелодия, которая играла в зале из колонок старого советского кассетника «Комета», через пару лет станет моей любимой и я узнаю, что это была группа The DOORs.Наташа, которая спала с мужчинами, с которыми спать не стоило
Почему я спала с мужчинами, с которыми спать не стоило.Потому что я дура.
Для начала, я не слишком часто сплю с мужчинами, скажу больше - я стараюсь делать это по возможности реже. Из всех мужчин, я спала только с двумя.
Первый мужчина был рыжий и огромного роста. Все у него было очень большое. Звали его Роман Анатольевич. Я его ненавижу.
Началось с того, что я в него влюбилась, после того, как он погладил меня как кошку, по голове, спине и ниже. Ах да, дело было в пионерском лагере. Он был воспитателем, а я вожатой. Я думала, что ему 24, оказалось - 28, а он думал, что мне 15, а мне было уже 19. И вот, вместо того, чтобы воспитывать детей, я, сжав зубы, ночами терпела эти мучения, а днем ходила сонная. Весь лагерь знал об этом, несмотря на то, что мы снимали матрас со скрипучих кроватей и клали его на пол. А еще у него была специальная простыня, на которой оставались следы. По утрам он складывал эту простыню в 16 раз и клал к себе под подушку.
Он был очень аккуратным. Его комната была стерильной. Он пил заварной зеленый чай и ел заварку. Он пел песню «Она не вышла замуж за хромого еврея...» и когда доходил до строчки «...он трахался молча, потом мгновенно засыпал...» мурашки бежали по моему телу от живота и до кончиков волос. Он выжимал мой купальник и расчесывал меня по вечерам. По ночам он ставил «Аделаиду» Гребенщикова. Он бегал по утрам и его боялись все мальчики. А потом приехала его жена. Она была старше его на четыре года и казалась мне старухой. Толстой старухой с орлиным носом. Я была убеждена, что он бросит ее ради меня. Я приходила к ним в комнату вся
искусанная комарами, в одном купальнике и заставляла его при ней мазать меня йодом. Мне было очень весело изображать из себя девочку. Мне было весело от того, что она ничего не знает. Когда она отворачивалась
мы целовались. Я хохотала постоянно. Потом его жена все узнала. Она моментально сказалась беременной. Я знала, что она врет. Через 10 месяцев у них родилась девочка. Ее назвали Аделаидой.Саша, который рассказал последнюю историю
3 января 2012 года. Поезд Витебск-Брест (из дневника автора)Сегодня вдруг вспомнил одно из правил Остина Клеона.«Fake it until you make it»
Чувство, что я притворяюсь фотографом - вернулось.
Еду в поезде и играю в образ крутого путешественника с налетом «винтажности»: одежда из натуральных материалов военного покроя, синие ботинки, чемодан с наклейками, ноутбук с яблоком, старые фотоаппараты с черно-белой пленкой, в кармане айфон, для полного эффекта купил бутылочку бальзама «Черный рыцарь» и теперь попиваю из нее. Да, и конечно же читаю умную книгу «Природа фильма или реабилитация физической реальности». Музычку послушиваю вот такую - Benjamin Lew «Nebka».
Такая вот, Я, притворная нае..ка.
Заметьте, еще употребляю матерное слово и пишу дневник, для создания образа окончательно обогемившегося существа.
Вот, сейчас, сфотографирую на Айфон окно поезда с пейзажем и матрац и выпью еще бальзамчику для вдохновения... :-) (вот и смайлик появился).Поэтому, так трудно отделить человека от того, что он создает.
И не лгу я, и не притворяюсь. Может просто заигрался?
На хипстера правда мало похож, так как в этом году полюбил стрижку за 1 доллар под машинку в ближайшей парикмахерской. Очень мне понравилось, так как испортить трудно.
Заметил, что очень внимательно, боковым зрением, наблюдаю за соседями по вагону, когда выпиваю еще одну порцию “бальзамчика” пытаясь представить, что они обо мне думают.
К Орше уже подъехал в согласии с конечной реальностью и с самим собой. «Бальзамчика», правда, мало осталось.И я почувствовал, что живу в какой-то отдельной реальности. По общему радио некая певица поет: «я все смогу простить... и позабыть... у тебя остался только шанс, свет по глазам и снова хочется в такт у тебя остался только миг я хочу быть с тобой ты слышишь мой крик», а у меня в наушниках нечто более радующее от Colma «Buckethead» и слов нет, только музыка.
Соседи читают книги или почти постоянно говорят по телефону. Барышня-блондинка с косой в черной одежде и цветных носках с книгой Юлии Шиловой и молодой человек серьезной наружности (он протирал свою обувь от капелек дождя) с книгой в твердой обложке, при рубашке и часах.
Я склонен к театральным эффектам. Только что подумал, что было бы забавно встретить Макса и театрально допить содержание бутылки, в которой уже ничего нет. Еще дома я придумывал, как я буду дарить подарки (в виде своих фотокарточек) барышням, которые сделают особо понравившиеся мне фотографии.
Спектакль!
В затуманенном сознании все такое расплывчатое.Автор: Александр Веледимович
