«Недавно проснулся и понял: слова закончились. То есть у меня больше нет слов, которые я не могу не написать. И даже больше: я не нахожу чужих слов, которые для меня важнее тишины.
Я удивился: а что дальше? Я всю жизнь был пишущим мальчиком. В рюкзаке — блокнот и ручка, куда бы ни шел, ни ехал… В блокноте и сейчас какие-то слова, строчки…
Зачем?..
Я много лет делаю то, что умею делать. И журнал в том числе. В нем много слов…
Что, собственно, изменилось?
Формально — ничего. Каждая публикация этого номера мне дорога так же, как и предыдущие.
Честные слова талантливых людей.
Но я больше не верю, что эти слова могут что-то изменить.
Наверное, я долгие годы был болен мессианством. Сколько помню себя, во мне жило трепетное, почти религиозное уважение к слову. Оно же было в начале, да? И орел не взмахивал крылами, когда слово проплывало в вышине, и когда строку диктует чувство, дышат почва и судьба… Ну и, само собой, — словом можно убить…
Было ли так когда-то? Наверное, да. Слово, выбитое на камне, написанное на пергаменте, напечатанное на бумаге, стоило дорого: если не жизнью, то физическим усилием, деньгами, в конце концов, за него нужно было заплатить.
Интернет вообще и Фейсбук в частности открыли нам сначала целые миры смыслов а потом бездны бессмыслицы. Мы попали в информационное торнадо, поглотившее всё и вся. Кружа в бешеном вихре, оно возвращает нам только вырванные из контекста цитаты, рецепты легкого счастья, а в последнее время — немыслимое, непереносимое сознанием количество агрессии и отчаяния. В окнах интернет-браузеров сегодня открываются виды на жизнь, которые меня не радуют. И сколько бы галочек я ни поставил в настройках безопасности, чувство опасности меня не покидает. Я не боюсь быть увиденным. Я боюсь видеть.
Свобода самовыражения, кульминацией которой стал Интернет, ни в чем не виновата: она просто проявила нас такими, какие мы есть.
Странно, но испугались немногие.
Словом еще можно убить.
Но уже никого нельзя спасти.
Только себя.
Собственно, что я и делаю.
Собираю слова.
Только те, которыми можно отгородиться от отчаяния.
И только для того, чтобы не отчаяться».