Ближайшие интервью в проекте «Встречи с легендами» посвящены 50-летнему юбилею НФК «Мiнск»!

У времени свой взгляд на талантливых людей, и оно часто опережает нас в стремлении отдать должное при их жизни. В рамках цикла «Встречи с легендами» мы предприняли попытку создать портреты фотографов, которые еще недавно были с нами.
Сложность такой работы очевидна, и мы будем благодарны читателям за новые материалы, связанные с нашими героями.
Фотографию в Беларуси 70-80 годов  невозможно представить без личности Анатолия Леонидовича Дудкина. Об этом неординарном человеке делятся своими воспоминаниями Юрий Васильев, Евгений Козюля, Виктор Журавков и Михаил Гарус.Из цикла «Встречи с легендами».
Анатолий Дудкин. Фото: Ю. Васильев

Вспоминает Ю. С. Васильев

- Юрий Сергеевич, давайте сегодня поговорим о человеке,
имя которого вспоминают все фотографы старшего поколения.
Поговорим об Анатолии Дудкине.
Кроме имени и того, что этот человек занимает особенное место в ряду наших фотографов, я ничего не знаю.
Поэтому, cамый простой вопрос, который я могу задать -
что выделяло Анатолия Дудкина среди остальных фотографов?
В чем была особенность этого человека?

- Тогда начнем с биографии.
Родился он в 35 году в Курской губернии.
Случайно выжил во время войны.
Фактически, он - беспризорник. Немцы его подкармливали,
а он однажды насыпал в пушку песка.
В итоге все рвануло, и он еле удрал от этих немцев.
Вот эта шкодливость и прошла с ним через всю жизнь.
Сколько мы потом ни общались, ни дружили, он всегда был таким.
Сам был всегда подтянутый, очень подвижный.
С возрастом, правда, утихомирился.
Когда мы его узнали - он был артистом оригинального жанра филармонии.
Глотал шпаги, прыгал в горящий обруч, жонглировал…
Скоординированный человек, легкий на ногу. Все время шутил.
В. Бутырин, Ю. Васильев, А. Дудкин. Фото: Ю. Н. Садовников, 1989 годВ беседе всегда было много народной мудрости.
Когда в обруч стало прыгать трудно, пришел методистом
в областной центр народного творчества. И стал заниматься фотографией.- А он знал что-то о фотографии?- С нуля!
Что-то у него стало получаться.
В это время фотоклуб был организующей силой.
Дудкин где-то в 72-м пришел сюда.
Он был такой личностью, которая всегда выделялась.
Он принес какие-то карточки, вывесил для обсуждения.
Получил крепко. Крепко-крепко.
А он, видимо, был самолюбив. Ничего не сказал.
Стоял, улыбался и ушел тихо.
Месяца два его не было. И не приходил.
А потом принес еще карточки.Получил хвалебные отзывы и стал регулярно ходить.
Не стеснялся спрашивать. Всегда был благодарен.
И потом, когда уже сам стал маэстро, отдавал все.
В 75 году организовал клуб «Крынiца», областной.
Он объединял тех редких фотографов, которые функционировали
в разных городах области - Молодечно, Борисове, Руденске.
Дудкин был и членом фотоклуба «Мiнск».
Снимал он ужасной камерой «Киев-66».
Еще у него была Коника.
Когда она сломалась, Толя хотел ее выбросить.
Валера Лобко предложил ему починить.
Камера была разобрана до последнего винтика.
Валера ее собрал, и камера заработала.
У него кроме «Нарочанских вдов» была целая выставка «Земля и люди».
Это на базе поселка Лотва за Мяделем, последний район Минской области.
Выставка вроде такая просоветская - люди с орденами, пионеры…
Но как это было снято!
Остался только буклет и несколько фотографий.
Ему люди открывали душу. Это видно даже по «Нарочанским вдовам».
У него была масса девизов.
Один из них - чем хуже, тем лучше.
Чем хуже погода - тем лучше будет пейзаж.
Он приходил к нарочанским бабкам. Усаживал в определенное место.
Потом они начинали между собой говорить. Он тоже вступал в разговор.
И в этой созданной атмосфере начинали появляться такие жизненные ситуации!
Дудкин создавал обстановку, а потом ее разрушал до такого состояния,
чтобы было видно, что люди живут в этой обстановке.
Он находил очень духовно красивых людей.
Тех, которые живут на земле и обрабатывают ее.
От работ всегда веяло какой-то добротой. Ничего отрицательного не было.
Хотелось ехать в те места, которые он снимал.
Хотелось общаться с теми людьми, которых он снимал. - Дудкин - самородок, стихийный фотограф.
«Нарочанские вдовы» - это случилось спонтанно?
Либо это была конкретная идея, концепция?- Надо осмыслить, что за этим стоит.
Первая мировая война. Мужья тут же шли на фронт.
В том крае еще до сих пор есть немецкая колючая проволока и окопы.
Мужья погибли, а женщины остались и достойно прожили свою жизнь.В каждом снимке видно, что нет богатства, но есть порядок.
Есть достоинство и память. На последнем снимке окно,
на стене висит портрет молодого мужа, а за окном - она, уже немолодая женщина.
Это просто шедевр!
То же самое «Земля и люди».
Дудкин снимал жизнь. Эту. Реальную - По сути, у Дудкина - три цикла?- Да. Было еще много пейзажей, были портреты…
Портрет Алексея Гамина, деревенского художника, к примеру.
Лицо совершенно простое. Но портрет очень одухотворенный!- А он возил эти фотографии в деревни?

- Да, возил, показывал. Мало того, дарил!
Он жил в этих деревнях.
Первый раз «Нарочанские вдовы» были показаны в Лотве.
Люди принимали очень тепло.
Я думаю, он отличался тем, что не снимал разные пейзажики, веточки…
У него была хватка. Фотографию изобретали, чтобы снимать людей.
Пейзаж - это только часть жизни.
Последний цикл был очень неожиданным.
У нас было несколько поездок, наверное, это уже Витебская область.
Озеро Отолово… Там целая гряда озер, за Лепелем.
Он снимал что-то фантастическое. Только появился моноколь.
Приезжал Колосов на семинар, рассказывал…
У Толи был моноколь. Снимал и обнаженную натуру.- Очень неожиданно…- Я не устаю повторять, что наша фотография
стоит на любительской основе.
Вся.
Толя не был исключением.
Он был любителем из любителей.
Но он не отвлекался и много работал.
Фотографий было немного.
А съемок - много.
Такие фотографии не получатся сразу, быстро и много.
Он собирал одну к одной… И к 50-летию была очень хорошая выставка.
Дудкин быстро вошел в среду фотографии.

Вспоминает Е. К. Козюля

- Евгений Карпович, какие качества были в Анатолии Дудкине,
которых сегодня нет у молодых фотографов?

- Вот чего у многих молодых фотографов нет,
и что было у Дудкина - он был абсолютным бессеребреником.
Он и жил исключительно скромно.
Если не сказать бедно.
Толя начинал некогда с артистической деятельности.
Он не вспоминал ту пору добрым словом. Это была серьезная работа, которая практически не давала серьезных дивидендов.
И у него вся жизнь прошла в материальных затруднениях.
Он не искал, каким образом это исправить. Он жил тем, что, как говорится, Бог послал.
И вроде как оставался этим в определенной степени доволен.
Я же его узнал только тогда, когда он начал заниматься фотографией.
Еще у него была фанатичная преданность фотографии.
Трудно понять, откуда это к нему пришло.
Возможно от того, что он очень уважал людей труда. У нас как-то сейчас стесняются об этом говорить - труженик, труженик села.
Это стало не совсем модным направлением.
Лучше показать гламур, чем рассказать о человеке,
который, фактически, нас кормит и поит.
А у Дудкина это было.
И с очень глубоким уважением.
Те, с кем он контактировал, это чувствовали и легко шли на контакт.
Наверное, именно это позволило ему довольно, на мой взгляд,
непринужденно сделать выставку в колхозе в Мядельском районе.
Он снял материал о людях, назвал «Земля и люди» и показал там.
Видно по фотографиям, что люди, которые были перед объективом, доверяли ему.Это очень непосредственные и добрые снимки.
Он всегда сопереживал трагическим моментам в жизни человека.
Это породило серию «Нарочанские вдовы».
Очень глубоко ее прочувствовал.
Он видел и трагическую сторону этих женщин,
и вместе с тем - почувствовал высокую духовность этих людей.
Которые не сломались из-за трагедии.
Сумели поставить себя достаточно высоко в моральном смысле.
Их дома не в запустении. Их лица - добрые, не обозленные.
Да, они с налетом трагизма. Это естественно.
Но там читаются нормальные добрые лица.
Я думаю, что Толя глубоко проникся этой мыслью. - Важно напомнить, что «Нарочанские вдовы» -
это серия о женщинах, чьи мужья погибли в Первую мировую войну. - Совершенно верно.
Возможно, из-за того, что это не трактовали, не объясняли в аннотациях,
многие воспринимают это по-другому.
Там и на фотографиях люди уже довольно преклонного возраста.
Дудкин снимал это в 80 годах. - А общественная деятельность Анатолия?- Он очень переживал за коллег.
За отношение властей к фотографии, к людям, которые ей занимаются.
Юрий Сергеевич носит сегодня звание заслуженного работника культуры не в последнюю очередь благодаря Толе Дудкину.- А как это связано?- Это была Толина инициатива.
Он считал, что те усилия, которые прилагает Юрий Сергеевич
(в то время председатель фотоклуба) заслуживают признания со стороны государства. - Дудкин сам прожил нелегкую жизнь, выступал на эстраде.
Он явно хорошо знал тот своеобразный мир закулисья.
Но в фотографиях не видно, чтобы он хоть раз обратился к этой теме…
Как Вы это объясняете?- Не исключаю, что у него остались
нелицеприятные воспоминания об этом периоде жизни.
И он просто от этого отгородился тем, что занялся совершенно другим.
При всей его общительности, дружелюбии и т.д.,
как-то он не касался в разговорах своего прошлого.
А когда человек об этом не говорит, то, естественно, лезть в это - неправильно.
Мне он был больше интересен как человек,
с которым приходилось сталкиваться на съемках, точнее на пленэрах.
В том числе и на тех, которые он организовывал как руководитель фотоклуба «Крынiца». В отличие от многих нас, которых привлекал пейзаж,
Толя не искал правильного солнца на рассвете…
На пленэрах он что-то постоянно выстраивал сам.
Когда я позже видел уже фотографии, особенно из тех,
где он начал снимать обнаженную натуру, понял, что Толя осмысливал снимок до того, как он его делал.
Очень любил кофе.
Если мы куда-то приезжали, первым делом шел искать «корень жизни».
Так он называл цикорий. И мы его находили.
Выкапывали, очищали, мелко крошили и заваривали как напиток.
Фото: В. БутраПри съемке Толя делал очень много вариантов. Все время словно искал что-то.
С одной и той же моделью в одном и том же месте снимал по-разному.
Искать продолжал в лаборатории.
Это не тот случай, когда человек был 100% уверен, что он сделал то, что ему надо.
Как я понимаю, у него было постоянное чувство неудовлетворенности тем,
что он сделал. Я всегда это расцениваю как очень положительное качество для творческого человека. - А Вам не показалось странным,
что после «Нарочанских вдов» и «Земля и люди»
к финалу появилась серия обнаженных, с моноклем?
Когда сравниваешь, трудно поверить, что это сделал один и тот же человек.- Наверное, для творческого человека это вполне объяснимая вещь.
Желание что-то показать новое.
Я могу провести параллель с Валерием Лобко.
Вот Валерий был одним в клубный период - портреты, психологические работы.
А потом вдруг стал совершенно другим.
Одна из последних выставок, в которых он участвовал с молодежью, -
мне было грустно смотреть на его планшет со снятыми фрагментами тела.
Он назвал это концептуальной фотографией.
Я не сожалею о том, что я не понимаю такую фотографию.
Возможно, у Толи прошел какой-то период,
и у него созрела необходимость что-то снимать другое.
Он начал с павильонной съемки. А продолжил на пленэрах.
В частности - на Ушачских озерах.
Удивительно, но ему удалось убедить девушек позировать.
В то время это было очень непросто.
Толю не воспринимали как человека, который стремится к этому только ради обнаженной натуры.
Он сам был всегда немного взлохмаченным, внешне производил произведение неухоженного человека. Словом, непрезентабельный вид.
И девушки спокойно относились к таким съемкам, доверяли.- Они не видели в нем «кобеля» с фотоаппаратом?- Можно и так сказать.
Ему позировали и молодые девчата, и более зрелые женщины.
Но для меня Толя ценен работами периода первых серий.
Наши с ним работы висели в одном зале в галерее Союза литовских фотографов в то время. По ряду настроений мы с ним пересекались.

- А Вы не видели в нем конкурента по этой теме?- Ни в коем случае.
Даже мысли такой не было и не могло быть. - А как литовцы приняли выставку?- Очень хорошо.
И, думаю, по той же причине, что в литовской фотографии социальный аспект
сидит очень глубоко.
Я не сравниваю, но те работы, которые мы показали, - были именно в этом русле.
Толя действительно любил то, что называется - «земля и люди»
Видимо, далеко не каждому так в жизни повезет, чтобы места на Мядельщине,
куда Толя часто приезжал один или с компанией, назвали его именем.
В фотографическом кругу даже прижилось одно название - полуостров Дудкина.
И это говорит о многом.

Вспоминает М. Гарус

- Первое, но не личное знакомство,
состоялось на выставке в Доме искусств.
Впечатлило.
Насколько помню, это была первая именно авторская выставка фотографии,
которую я посетил.
Там были не только «Нарочанские вдовы». Были и портреты актеров…

Возможно, это была выставка к юбилею Дудкина.
Знакомый, который меня туда и привел, о выставке высказался  не очень лестно,
а меня впечатлило.  
Я интуитивно чувствовал, что экспозиция неплохая. - А в Клубе?- Более тесное знакомство состоялось спустя год после занятий в студии Лобко.
Он приглашал на встречи разных авторов.
Приходил и Дудкин.
Именно Дудкин в первую же встречу задал простой вопрос:
«Вы почувствовали, что с тех пор, как вы начали заниматься фотографией,
ваша жизнь начала меняться?».
Я для себя тоже отметил, что, пожалуй, фотографировать - это гораздо важнее,
чем просто владеть техникой.
Для остальных членов фотоклуба казалось,
что фотографию надо брать и делать, делать и делать…
Дескать, для этого и собрались.
А тут я тоже задумался,
что делая фотографию - делаешь и себя!
Больше всего, что запомнился один удивительный вечер.
Лето 86 года. Снимали 2 или 3 дня на озере Мядель.
Сколько Анатолий там фотографировал - даже представить не могу.Очень много. И в один вечер я, Ира Сухий, Максим, сын Анатолия,
и сам Дудкин дискутировали вокруг постулата, что красота спасет мир.
Анатолий сказал, что не надо наивно надеяться, что мы можем изменить мир.
И что задача творчества в другом. Оно меняет нас.
А когда мы меняемся, мы находим контакты с другими интересными людьми, выстраиваем взаимоотношения.
И ни в коем случае не надо задумываться  о том,
что твое творчество окажет влияние на окружающий мир.
Своим делом надо заниматься серьезно и с любовью.
Еще хотел бы вспомнить о выставке, которая была едва ли не последней.
Уже состоялся первый союз фотохудожников Советского союза.
Авторские выставки стали обычным делом.
Виктор Гончаренко устроил свою выставку,
Иван Петрович начал заниматься выставками достаточно активно
в выставочном зале кинотеатра «Вильнюс». И первой там была выставка Анатолия Дудкина.
Это уже была другая выставка по сравнению с той, которая была к 50-летию.
Несмотря на возраст, он оставался открытым к новым форматам.
Не шел по наезженному пути.
Было много энергичных экспериментов с многоцветным тонированием,
с обнаженной натурой.
Конечно, с одной стороны хорошо, что Анатолий не отказался от экспериментов,
но на тот момент он еще не достиг того уровня убедительности,
который был у него раньше.
Если б у него была возможность поработать несколько лет -
он сам бы разобрался, что хорошо, а что плохо в его новых интересах.

Вспоминает В. П. Журавков

- Мы были абсолютно разными людьми. И я бы хотел начать с того, в чем мы с Дудкиным сошлись.
Сам я в тот момент был начинающим фотографом,
а Дудкин был уже известным мастером.
У него за плечами была сильнейшая серия «Нарочанские вдовы».
Сошлись мы на почве фотографической информации.
Анатолий был человеком чрезвычайно жадным до такой информации.
Просто неуемный.
В отличие от сегодняшней ситуации в те годы ее получить было крайне сложно.
В Минске практически единственным источником был Валерий Лобко.
Он много с кем общался, много, что видел.
Но проблема была в том, что он достаточно дозировано выдавал информацию.
Особенно, если он не предполагал, что человек является единомышленником.
Анатолий Дудкин по этой причине с ним общался мало.
Не входил в число последователей, был старше по возрасту…
А я как раз учился на вечернем на химическом факультете
и работал в лаборатории химии и фотопроцессов.
Знал практически всех, кто занимался научной фотографией.
Было множество наработок, которые удалось использовать.
Это были методы тонирования, трансформации изображения.
В свое время меня поразили слова Лобко о том,
что фотографический материал оказывает колоссальное сопротивление.
А методы обработки давали иллюзию того,
что автор получает свободу в этом противостоянии.
Именно поэтому Анатолий Дудкин со мной охотно общался.
Я мог изложить ему информацию.
Он ее хватал и тут же претворял в жизнь.
Вплоть до того, что показывал картинки уже на следующий день.
Например, метод двойного тонирования.
Вот эта жадность к новому и способность тут же претворять
теоретическую информацию в практические действия - просто поражало.
Он приносил десятки, если не сотни разных заготовок.
Я пытался говорить, что не так все хорошо.
Он отвечал так: «Чем хуже, тем лучше».
Он никогда не был в состоянии воспроизвести то, что он сделал.
Не боялся экспериментировать.
Дудкин не боялся показаться смешным.
И делал экспериментов настолько много, что порой даже не успевал довести до конца. Возможно, он предчувствовал что-то, но он очень спешил, разбрасывался…

Маленький пример.
Я занимался научной фотографией, и у меня были залежи рентгеновской фотобумаги.
Он и ей находил применение, несмотря на то, что она сильно вуалирует.
У него получались результаты, ни на что не похожие.
Дудкин брал информацию и переваривал ее в свой творческий результат.
Это был 100% его продукт, который ни с чем нельзя было спутать.
Дудкин понимал ценность фотографического изображения.
В Беларуси одним из первых это начал пропагандировать Валерий Лобко.
Но он не проводил эту идею последовательно.
Суть в том, что несмотря на то, какую ценность,
смысловую и эстетическую нагрузку несет это изображение,
оно ценно уже тем, что существует.
Вне зависимости от всех предысторий.
Мы имеем изображение и оно ценно.
И Дудкин стремился привести изображение в соответствие
со своими творческими замыслами и представлениями.
Многие авторы, тот же Брессон, не считали нужным делать фотографии самостоятельно. Вот он сумел поймать какой-то момент, снял - на этом его творчество закончилось.
Все остальное - это уже ремесло. Все получится автоматически.Другой пример - Нопельбаум.
Он считал, что он поставил свет, посадил модель, сумел поймать тот момент,
когда модель соответствовала его представлению о внутреннем мире модели.
И на этом его работа как фотографа закончилась.
Дальше работали ассистенты, лаборанты.
Больше в появлении изображения он не участвовал.
Это не хорошо, это и не плохо.
Но Дудкин принадлежал как раз к числу тех людей, которые считали,
что если шедевр появился - то автор должен отслеживать его появление
от самого начала до самого конца.
У Лобко была хорошая фраза по этому поводу: «Изображение начинает звенеть
после конкретно поставленной точки».
Это было сказано по вполне конкретному поводу, по поводу ретуши.
Вот когда человек все сделал, отпечатал, отретушировал и поставил точку -
тогда появляется шедевр, которого не было.
Дудкина  как раз и отличало такое отношение к изображению.
Не могу сказать, что это обязательное качество.
Я Дудкина узнал уже как бы в поздний период.
И все фотографии были неповторимы.
Сама мысль повторять ему казалась бессмысленной.
Если работа получилась - зачем повторять, если можно сделать что-то другое.
Дудкин был один из первых, кто начал оформлять изображения.
Оставлял поля, чертил дополнительные поля тушью,
изображения помещал на картон.
Даже небольшие работы он доводил до презентативного варианта.
Для него было важно, что если работа имела какой-то смысл,
то сделать все, что возможно, чтобы она выглядела достойно
и ее можно было показать зрителю. - А чем Анатолий зарабатывал на жизнь?- Он был актером оригинального жанра.
А на момент знакомства, у него уже была пенсия,
которая позволяла нормально чувствовать себя в жизни.
Основная работа была связана с фотографией.
Был руководителем минского областного фотографического клуба «Крынiца».
Это оплачивалось. Деньги были небольшие даже по советским временам.
Но, самое важное, - у него была своя лаборатория,
которая была размещена в библиотеке Пушкина.
Насколько помню, там была темная комната,
съемочный павильон и комната для встреч.
К нему часто приезжали люди из Борисова, Жодино…
Часто организовывал пленэры.- То есть в определенной степени о нем можно говорить, как о профессиональном фотографе?- В какой-то мере - да.
Но он находился в ситуации, когда от него не требовали конкретной отдачи.
Задание у него было самое общее - организовать работу.
Существовали клубы, ему подотчетные - в Вилейке, Жодино, Борисове.
Это была структура исключительно советская.
Сейчас подобное представить сложно.
Но у них были материалы, помещения, возможность заказывать аппаратуру и организовывать фотопленэры.- А можно о нем пару слов как о человеке?- Что его отличало от остальных - это всеядность как автора.
И фотографы, и художники, как правило, выбирают направление
и занимаются им, продвигаются.
У Дудкина этого не было.
Он одинаково хорошо себя чувствовал в любом направлении.
Я считаю, что он был одним из интереснейших авторов в сфере акта.Ему везде удавалось достигнуть творческого самовыражения, будь то социальный портрет или репортаж.
Многие фотографы идут от идеи. А Дудкин шел от натуры.
Тема появлялась тогда, когда появлялся гигантский материал.
Особенно если взять акт.
В Беларуси были два интересных автора - Виктор Гончаренко и Анатолий Дудкин. Интересен был их подход.Анатолий как-то сказал Виктору Гончаренко: «Ты женщин ненавидишь, а я их люблю».
Единственное, Дудкин слишком поздно начал работать в этом направлении
и он просто не успел достигнуть убедительных результатов.
Дудкин был фотографом в дзенском смысле слова.
Надо просто смотреть.
Как только задумаешься - мир изменяется.
Дудкин смотрел и смотрел своими глазами.
Такое ощущение, что для него жанров и не существовало.
Ему удавалось видеть свое и донести это до зрителя.
Это его главное отличие от современников.
Да и от нынешнего поколения.
Дудкин шел от изображения.
Это его особенность работы.
На каждую идею он выдавал полтора-два десятка вариантов,
которые очень отличались друг от друга.- Это все шло параллельно с практикой Валерия Дмитриевича…
Как они уживались?- Дело в том, что я тогда был молод и слабо
следил за околофотографическими событиями.
Дудкин охотно общался с Лобко, но не принимал излишнего экстремизма в его действиях. Он был слишком своеобразной личностью, чтобы быть чьим-то последователем.
А для Лобко это было принципиально важно.
При том, что Дудкин весьма ценил Лобко как автора.
Хотя, на тот момент Валерий  автором быть перестал,
начал продвигаться в другом направлении.
Дудкин ценил его как человека, который понимал фотографию,
который мог трансформировать изображение,
который тонко чувствовал репортажную фотографию.
Но Лобко на тот момент пошел на открытую конфронтацию с фотоклубом «Мiнск». Продолжалось это достаточно долго, несколько лет.
Дудкин таких вещей не принимал.
Практически до своей смерти Дудкин был связующим звеном
между клубом и последователями той фотографии,
которая организовалась вокруг Лобко.
Не думаю, что это были намерения создать что-то общее.
Это просто чисто человеческие побуждения.
Я как человека Дудкина знаю мало, но для него было важно,
что если человек - личность творческая, то его бытовые качества
просто отходили на второй план.
Дудкин нелестно отзывался о Жилинском, но охотно с ним общался,
т.к. видел в нем большого автора.
Дудкин не распространял свои человеческие настроения на творчество.
А в творчестве он мог общаться с кем угодно.
Поэтому он был идеальным руководителем фотоклуба.
Благодаря ему многие стали весьма интересными авторами…

Вспоминает Ю.С. Васильев

- Был фотоклуб, в котором были Дудкин, Жилинский, Нехайчик, Лобко, Козюля, Бутра, Журавков уже начал… Тренина… И мы все были вместе!
Это был действующий клуб. Сейчас мы состарились.
Творчество - это удел молодых.
А Толя был болен. Перенес 4 инфаркта.
Он все время что-то мастерил. Даже когда лежал в больнице скорой помощи.
Так он и там из борщевика какие-то вазочки делал…
Это в больнице-то!

Анатолий Дудкин. Фото: Ю. ВасильевСлавянских корней был человек…
Когда его забрали в больницу в последний раз, я был с ним.
В приемном покое измерили давление  - 60 на 40.
а Толя на это - «Фотографический размер…».
В тот день его и не стало.- Спасибо всем участникам этой беседы!Беседовал: Валерий Ведренко
Фото: А. Дудкин, В. Бутра, Ю. Васильев, Ю. Садовников

оставить отзыв на форуме zнята