Позволю себе, так как очень хочется рассказать…
Берлин очень долго оставался для меня чем-то неизвестным, почти нежеланным и недосягаемым. И это, наверное, было очень правильно, чтобы мое появление тут было прочно связано только с одним местом. Тахелес. Когда сошлись все звезды и пути, я, наконец, доехала и до этого города. Тахалес. Старый обломок начала 20 века, взращенный заново панками, художниками, музыкантами и эксцентричными туристами. Открылся Тахелес для меня, понятное дело, после ДАХа. Люди, приходящие сюда как в музей или галерею, как в одно из туристических мест, уходят с одним стойким чувством: либо ДА, либо НЕТ. На входе вас встречают бомжи, резкий запах, изрисованная старая лестница и такие же изрисованные коридоры. Художники, кафешки, звуки, опять художники… На пятом этаже – владения Алеся Родина и место, где начался ДАХ десять лет назад. Понять, почему и как, ДАХ начался именно отсюда, и что в этом огромном холодном помещении особенного, можно не сразу, а спустя какое-то время жизни и присутствия. Днем, ночью, вечерами. Когда ничего не происходит, когда туда-сюда ходят туристы и скупают распечатанные репродукции, во время самого фестиваля и перформансов Механеров Культуры. Именно тогда это место оживает, трепещет и проявляет себя самым бесхитростным и невероятным образом. Оно вдохновляет. Словно невидимая рука из картины Родина открывает череп, посыпает чем-то мозг, сбрызгивает, или вовсе достает и вкладывает в него что-то особенное, и ставит на место, закрывая крышку.
Происходит это не сразу, а через дня два-три, когда привыкаешь к запахам, к длинной лестнице на 5-й этаж, когда уже заворожено смотришь на все действия обитателей Тахелеса, когда начинаешь всматриваться в огромные полотна Алеся Родина и в раскрашенные лица Механеров Культуры. Когда сидишь один в большом зале, совершенно околевший от холода и медленно прислушиваешься к сердцебиению этого огромного здания… Даже не здания, этой огромной махины. Когда в 4 часа утра совсем не хочется спать, а наоборот, писать, думать, ходить, слушать и снова писать. И мысли тут набекрень у каждого, вдохновение просто распирает, жизнь превращается в перформанс, художественный акт, и даже бутерброды с чаем становятся своего рода ритуалом, магическим действием.Собрать воедино все не представляется возможным, оно скапливается отдельными порциями и теряется в закрученных извилинах, в воспоминаниях, в ощущениях. Порциями. Наверное, для того, чтобы потом вылиться во что-то невообразимое. Или просто остаться ощущениями и воспоминаниями. Цели у тахелесовской жизни, кажется, нет. Цель и смысл в самом существовании и переживании, брожении, перформировании, музыке, разговорах и много еще в чем. Смысл в сиюминутном ощущении себя настоящим, сильным и здешним. 
Тахелес не похож на Берлин. Он как бельмо на глазу у богатого и солидного европейца. Именно поэтому его хотят уничтожить, именно поэтому его называют гниющим пнем и именно поэтому его нельзя сразу однозначно понять, почувствовать, даже если на выходе в сердце отзовется отчетливое ДА. Мне кажется, что нельзя. Хотя, я могу ошибаться. Для меня Тахелес – это возможность понять ДАХ изнутри, почувствовать вдохновение Алеся Родина и Механеров Культуры, почувствовать себя другой, безнадежно другой. Вырванный с корнями мозг тут считается нормой. Но в хорошем смысле вырванный, и в хорошем смысле нормой. Художественное сумасшествие, с глубокими знаниями, отчаянным вдохновением, правильными словами и ясными мыслями. Термоядерная смесь, не смотря на всю ясность мироощущения. 
После Тахелеса жизнь хочется перевернуть, сделать другой и жить ею такой другой и сиюминутной. Возможно, именно поэтому я сейчас плыву по жизни без штурвала и даже весел, именно поэтому меня можно посчитать безответственной тунеядкой и ленивым великовозрастным ребенком, в худшем понимании этой фразы. Нет, не хочу сказать, что во всем виноват Тахелес и ДАХ. Я хочу им выразить огромную признательность за эту мою сиюминутность и несостоятельность. Да-да, именно признательность! Я сейчас как никогда ощущаю всем телом вибрацию жизни, каждый ее пинок, каждую ее поддерживающую руку, каждое дуновение вдохновения и удар неудачи. Возможно, это случилось поздно, но это случилось, после не очень вдохновенных попыток по окончанию универа «зажить как все». Попытки прервал Тахелес, его разрушающая сила изъяла еще не состоявшуюся карьеру «офисного червя» и освободила жизнь… Просто освободила.
В этом и есть Тахелес, в безграничной свободе духа и действия, в потаенном вдохновении и упоении вибрирующей жизнью, такой, какая она есть. Все остальное приложиться, я твердо в этом уверена. Все идет именно так, как и было задумано, все идет как надо, иначе я бы не вернулась сюда этой осенью.
Часть IIСтыковка произошла. Радостно и с тоненькой ниточкой ностальгии я вошла в подъезд, взбежала по лестнице и ворвалась в огромный зал, откуда ревела музыка. Алесь Родин, встретил как всегда радостно. Улыбнулся Юрась Малаш, новый человек в десанте ДАХа, по крайней мере, для меня. Митрич выползет потом… Не дожидаясь долгих уговоров тут же скинула вещи и приступила к монтажу-клейке и сборке будущего ДАХа 13.
Занавешенные окна, проем над нижним этажом, черный цвет, творческий беспредел (да, беспорядком это сложно назвать), все это мне показалось таким уютным и уже знакомым. Почти родным. Я словно и не уезжала отсюда, словно жила тут с мая. Большой зал весь с потолка до пола заставлен работами Алеся Родина. Выглядит это скопление огромных полотен угрожающе, впечатляюще и грандиозно. Вопреки расхожему мнению, что для искусства нужны белые стены-потолки и огромное пространство. Живопись Родина впечатляет и шокирует в любом помещении и в любых количествах. Но именно это то место, где рождаются его картины и продолжают жить. Они настолько органичны и он органичен в этом здании и в этом освоенном мире, его мире, мире его живописи. Но рассматривать я буду все тщательно потом. Пока дела-дела-дела…
Тахелес трещит по швам. Тут нет воды, еле-еле пробивается интернет, о котором все уже давно забыли, закрыты почти все туалеты, для чая носят воду в отдельных бутылях… Все молятся, чтобы не отключили электричество… Ах, да, отопления тоже нет…Но не смотря на это на улице продолжает греметь музыка, в кафе тусуются панки и художники. По самому Тахелесу бродят толпы туристов, все мастерские открыты и можно стоять и смотреть, как рождаются произведения и новые идеи.Завтра грянет ДАХ. Тахелес живет и дышит, не смотря ни на что. И я думаю, что если выключат свет, тут зажжется миллион свечей и фонарей, и Тахелес будет жить дальше. Таня ФедоренкоБерлин
13.10.2010
