«Современное искусство позволяет прочувствовать актуальные проблемы общества»

После лекции «Павел Пряжко. Текст как моментальная фотография» в рамках проекта «Еврокафе» я расспросила у организаторов Ольги Шпараги, Татьяны Артимович и Алексея Браточкина о том, как родился проект, что в нем особенного, и как Татьяна связала современный театр и фотографию в своей лекции.

Организаторы проекта «Европейского Кафе»: «Современное искусство позволяет прочувствовать актуальные проблемы общества»
Ольга Шпарага, Татьяна Артимович, Алексей Браточкин

- Расскажите, что такое «Европейское Кафе» и чем оно отличается от других «кофейных» заведений?

Ольга Шпарага: Интернет-журнал «Новая Европа» уже давно делал вылазки в публичное пространство, но все же, открытые лекции - довольно сложный формат, который требует работы группы. Необходимо, чтобы был лектор, который придумает и разработает тему, ассистент, который запишет и расшифрует аудио, видеооператор, фотограф. И мы очень рады, что в апреле 2012 года удалось запустить самострельный проект, предполагающий серию лекций.

Мы пытаемся продолжить и развить процесс структурирования нашей жизни в поле современного искусства. Появился еще один способ постоянного обсуждения важных для нас проблем, встреч с гостями, способа проведения параллелей между Беларусью и другими странами. Современное искусство сегодня является очень действенным проводником, медиумом для обсуждения культуры, общества, политики. То, что можно философам, социологам и историкам теоретически долго обсуждать, с помощью искусства можно показать. У современного искусства есть огромный потенциал, который позволяет нам действительно прочувствовать современность и актуальные проблемы, втянуть в их обсуждение других людей.

Татьяна Артимович: Важно, что «Е-Кафе» - это передвижное арт-кафе: мы стараемся проводить лекции на разных площадках Минска. Были уже в «Loft» кафе, Кальянной №1, «Арт-сядзібе», сегодня открыли еще одно место – кафе «Зерно».  В кафе все более демократично и свободно, люди чувствуют себя не так официально, как, например, если бы мы проводили лекции в каком-то специальном пространстве, например, галерейном. Сегодня в середине лекции зашла девушка просто, чтобы выпить кофе. Она с недоумением остановилась в дверях, когда увидела, что что-то происходит, но осталась до конца, потом даже заполнила анкету и попросила почитать пьесы Пряжко. Такое происходит не в первый раз. Одно дело, когда человек специально идет на лекцию, и совсем другое, когда он оказывается здесь совершенно случайно.

- Кто такой Павел Пряжко и что особенного было на лекции о современном театре и фотографии?

Организаторы проекта «Европейского Кафе»: «Современное искусство позволяет прочувствовать актуальные проблемы общества»
Павел Пряжко

Алексей Браточкин: Лекция была о творчестве драматурга Павла Пряжко. Он примерно моего поколения: родился в СССР, рос во время трансформации страны и взглядов; а сейчас у нас такой возраст, когда все эти процессы осмысливаются. Татьяна  Артимович рассказывала о самом драматурге, так как он больше известен за границей, о его пьесах, и одновременно пыталась понять его художественный метод. Она представила текст Пряжко как моментальную фотографию социальной действительности, разобрала его способы репрезентации и переживания этой действительности.

В театр я хожу редко, но часто бываю в кино, и мне нравятся фильмы, в которых есть повседневность, когда ее пытаются показать очень типично и выделить вещи, которые нас окружают. Это часто встречается в фильмах Киры Муратовой, когда герой начинает многократно повторять одну и ту же фразу, совершенно привычную. Через какое-то время реальность, которую зритель только что видел, распадается и обнажает другую, с помощью которого можно придти к совершенно другому пониманию событий. Обессмысливание некоторых шаблонов заставляет их исчезнуть. Мне кажется, в пьесах Пряжко достигается похожий эффект, когда автор берет реплики или выражения из жизни людей, не всегда приемлемые на театральной сцене, но это не бессмысленное действие, а рефлексия. И Таня пыталась объяснить, как происходит эта рефлексия, как происходит выбор людей, почему он их представляет, почему он представляет какие-то определенные ситуации, почему он использует именно такой язык.

- В теме была заявлена связь с фотографией. Как это было раскрыто на лекции?

А.Б.: Сравнение с фотографией было в первую очередь связано с обрамлением: фотограф задает рамку для кадра, Пряжко задает рамку выбором сюжетов из жизни. В процессе просмотра или чтения возникает ощущение «как в жизни». Но не все авторы способны показать эту самую жизнь, выделить то, что было бы узнаваемо, болезненно переживаемо и что вызывало бы какие-то мысли.

Т.А.: Важно, что сама форма, то, как Павел оформляет свои тексты – диалоги, ремарки, грамматические и синтаксические ошибки – это законченная  художественная форма драматургического письма. То есть смысл нужно искать не только в содержании текста, но и в том, как он оформлен.  А вдохновили меня сделать такую лекцию – провести параллели между текстами Пряжко и моментальной фотографией -  именно фотографы. Когда мы с Владимиром Парфенком обсуждали современные художественные практики, он сказал, что театр сегодня не может быть актуальным. И я поняла, что в силу того, что в Беларуси почти нет примеров актуального театра (документального театра, социального), современные пьесы также нигде не публикуются, о них не говорят, не обсуждают, то даже прогрессивные фотографы и художники (те, кто сами занимаются современными арт-формами) воспринимают театр как нечто традиционное, «кафедру», с которой нужно говорить исключительно о высоком. Но театр сегодня такой же подвижный, критический, актуальный, провокационный, как и все другие виды искусств. Мне показалось, что хорошим объяснением этого могут послужить параллели между театральными формами и другими искусствами.

Организаторы проекта «Европейского Кафе»: «Современное искусство позволяет прочувствовать актуальные проблемы общества»

Столкнувшись впервые с текстами Пряжко, люди начнут оценивать и встраивать его в традиционные каноны театра. Но театр, как и фотография, развивается. Фотография 50 лет назад и фотография сегодня – это совершенно разные вещи. Мы можем наблюдать, как, например, сегодня постепенно стираются границы между любительскими и художественными снимками, появляются новые формы - полароид, инстаграмм, ломо. Конечно, возникают дискуссии, споры между апологетами традиционной фотографии и экспериментаторами. То же самое происходит и в театре. Поэтому мне хотелось объяснить метод Пряжко на примере фотографии. Я выбрала работы нескольких белорусских фотографов - Андрея Колесникова, Екатерины Гуртовой, Максима Досько, Надежды Дягтеревой -   и попыталась соотнести их снимки с текстами Пряжко. Сразу скажу, что выбор фотографов был случаен. Если Максима Досько я предполагала – как раз, когда думала о методе сопоставления, висела его выставка в Галерее «Nova», то остальных авторов мне посоветовал посмотреть Владимир Парфенок, конечно, не зная, что именно я ищу. Я все же решила включить их также в лекции, даже если их работы не совсем точно попадают под концепт «Пряжко». Но это тоже пример того, почему не попадают. Например, фотографии Андрея Колесникова эстетизированы, поэтичны, помещены в красивую рамочку, а тексты Пряжко более «сырые», «непричесанные». Хотя, оба автора работают с одной темой – повседневностью. Но важен процент той самой художественности, того авторского вмешательства в изначальный материал, который и отличает одного автора от другого, позволяет нам соотносить авторов к каким-то направлениям. Это мое ощущение. Поэтому, думая о том, какие фотографии я могу соотнести с текстами Пряжко, остановилась в результате на работах Максима Досько.  

О.Ш.: Это очень удачная параллель, потому что когда я смотрела на эти фотографии, мне действительно показалось, что что-то подходит к Пряжко, они его проясняют. Это может быть свидетельством того, что современное искусство синтетическое, в нем много форм. Если мы говорим о современности и не знаем, как точно определить такие-то работы фотографов и то, что делает Пряжко, то, возможно, сравнение происходящего в разных областях, поможет нам с этим лучше разобраться?

Я недавно была модератором презентации нового проекта Андрея Ленкевича, посвященного памяти о Второй мировой войне. И меня поразило, насколько с его помощью можно было затронуть те вопросы и проблемы, которые теоретики давно обсуждают. Никто не использует слово «память» за пределами узкого круга теоретиков, а на презентации мы озвучили эту проблему и начали обсуждать. Это замечательно, когда теорию можно связать с художественной практикой, тогда теория начинает совсем по-другому презентироваться, начинает жить, становится понятной людям.

- Какие проблемы поднимает Павел Пряжко? С какими категориями работает?

О.Ш.: Когда я слушала о Пряжко, то неожиданно сравнила его с Бенкси. Мы не видим лица Бенкси, но для нас важно не это, а то, как работает с действительностью, эффективно на нее реагирует. Идея Павла Пряжко - в отказе от героев, от собственного авторства, он говорит, что действительность сама себя рассказывает. Павел делает акценты на самых болезненных точках реальности. Нам кажется не важным то, как мы передвигаемся по городу, что обсуждаем незначительные проблемы, о чем думаем. Пряжко же понимает это как важные составляющие жизни, делает видимой эту ткань.

А.Б.: Антропологи говорят, что современная реальность  - это отчужденная повседневность, потому что мы в принципе не задумываемся о смысле того, что происходит. Одна из причин – устремленность в будущее. В архаических культурах повседневная жизнь была очень ритуализирована, постоянно рефлексировалась на предмет соблюдения ритуалов. И когда Пряжко показывает нашу отчужденную повседневность, он ее как бы гуманизирует. Получается, мы начинаем искать смысл в том, на что в своей привычной жизни внимания не обращаем.

Организаторы проекта «Европейского Кафе»: «Современное искусство позволяет прочувствовать актуальные проблемы общества»

О.Ш.: Таня несколько раз подчеркивала в ходе лекции, что, например, пьеса «Жизнь удалась» о людях, которые условно, живут в Шабанах. Важно, что Пряжко показывает эту группу, потому что, как и многие проблемы нашей повседневной жизни, они тоже не являются предметом исследований. Но, с другой стороны, в каком-то смысле, каждый из нас – такой герой – мы бываем опустошены, расстроены, думаем о мелочах, наша жизнь во многом состоит из ерунды. Но мне кажется, вот этот уровень как раз и является неким спасительным противовесом для нашей амбициозности, стремлению чего-то добиться, превзойти самих себя. Согласитесь, между желанием чего-то достичь и нашими успехами у нас у всех есть это состояние «жизнь удалась», когда мы получаем наслаждение от того, что просто хорошо выспались, поговорили с другом, выпили хорошего вина - ведь в этих состояниях нет никаких целей или прогресса, они никуда не ведут, а просто есть.  Все знают это состояние, просто у всех она проявляется по-разному и существует в разной консистенции. Это важное измерение жизни, но вся жизнь не должна к нему сводиться. Интересен также переход, когда их этих простых переживаний начинают вдруг рождаться новые идеи или цели.

Т.А.: Для Пряжко первичен момент обнаружения правды повседневности. И если описывать повседневность, ее нужно описывать до конца, видеть все, что, возможно, не хочется видеть.

- Удается ли обсудить поднятые на лекции проблемы со слушателями?

О.Ш.: Надеюсь, что да: после каждой лекции мы организуем дискуссию, и удивительным образом удается связать друг с другом темы разных лекций.

К примеру, на одной из лекции сербский художник и профессор Мишко Шувакович в рамках дискуссии рассказывал о том, почему в одних странах есть современное искусство как феномен, а в других нет, и нет известных художников. Ответ был, что все дело в инфраструктуре, если будет создана инфраструктура продвижения художников, критики, включения своей арт-среды в международный контекст и т.д., то появится и современное искусство. Мишко говорил, что современного искусства нет не только в «бедной Беларуси», но и в «богатой Швеции». Дело не в богатстве страны, а в том, удастся ли создать эту конфигурацию.  

А на дискуссии после лекции Юлии Фоминой, которая приехала из Литвы,  мы обсуждали Центр современного искусства в Вильнюсе, который является ярким примером этой самой инфраструктуры. На лекции Юлия рассказывала об организации работы Центра и о работе коллектива, о продвижении художников, о критериях оценки искусства, как они вырабатываются в Центре. Она пыталась показать, как и благодаря чему постепенно менялись представления о современном искусстве в Литве. И все, что мы обсуждаем, - очень важные вопросы и для Беларуси.

- Для тех, кто не попадает на лекции «Еврокафе», существует ли возможность узнать, о чем шла речь?

О.Ш.: Есть разные возможности, и это часть проекта. На странице «Европейского Кафе» мы размещаем тексты, аудиозаписи, фрагменты видео и фоторепортажи с каждой лекции. Конечно, живого общения не заменишь, но это способ зафиксировать важные моменты лекций и дискуссий и дать возможность узнать о них широкой аудитории.

Организаторы проекта «Европейского Кафе»: «Современное искусство позволяет прочувствовать актуальные проблемы общества»

- Какие планы?

О.Ш.: Есть еще ряд людей, которых мы хотели бы пригласить прочитать лекции в рамках проекта. Из Беларуси мы очень хотим послушать Альмиру Усманову с лекцией о локальном и глобальном в современном искусстве: играют ли национальные ценности и государство роль в современном искусстве, как белорусские и зарубежные художники работают с этой темой. А так же в планах встреча с Андреем Ленкевичем и с рядом зарубежных гостей.

Т.А.: Хотелось бы продолжать осваивать все новые пространства кафе, возможно, заинтересовать их владельцев поддержать каким-то образом такой формат. Сегодня для того, чтобы пригласить в Беларусь какого-то интересного гостя из-за рубежа, нужно не так много. А то, что такие встречи вдохновляют и приносят ощущение какого-то свежего воздуха, факт. Пример этому – приезд Мишко Шуваковича. Лекция получилась фантастической, в том числе и потому, что он говорил какие-то другие вещи, то, что обсуждается во всем мире именно сегодня и что до нас пока не доходит. Например, что постмодернизм закончился в 1989 году с падением Берлинской стены и развалом СССР. А ведь у нас до сих пор преподают постмодернизм как явление актуальное.

О.Ш.: Мы мечтаем, чтобы «Еврокафе» поехало по регионам, чтобы  специалисты из других стран выступали не только в Минске, ведь у людей в других городах и свои вопросы, и своя ситуация, которой они хотят поделиться. Живой контакт очень важен, это совсем другой уровень.

Спасибо за интересную беседу и важный проект. Я желаю вам успешно вплетать практики современного искусства в грубую ткань повседневности!

Беседовала: Таня Стрига
Фото: Алексей Браточкин, Таня Стрига