Римантас Дыхявичюс: «Я еще иду в лес…»

Римантас  Дыхявичюс - литовский художник и фотограф. Мировую известность автору принёс фотоальбом «Цветы среди цветов». В настоящий момент работает в области цифрового монтажа. Является одним из авторов, чьё творчество создало «литовскую школу» фотографии.



- Римантас, какой смысл Вы вкладываете в термин «литовская фотография»?

- Тут трудно обобщать.
Каждый фотограф – это отдельная личность
со своим пониманием, опытом, эстетикой.
И когда сложишь все это вместе – только тогда видно характерное.
К тому же, мы видим очень фрагментарно.
Советский период был с большими ограничениями
и это еще только усиливало любопытство.
Для меня своеобразной школой стало «Чешское ревью»,
которое можно было купить в любом киоске.
Для меня, в тот момент студента-художника, фотография была
как бы ругательным словом.
Но чехи словно протерли глаза.
Начал осторожно интересоваться.
Попал в этнографическую экспедицию.
После сам себя анализировал – можно не просто факт передать,
но подать его красиво, изящно. Что-то акцентировать.
Обращать внимание на задний план. И понял, что фотография может быть самостоятельной формой выражения.
Спустя десятилетия – архив большой собрался.
И для себя всегда определяю – это в семейный архив, это часть истории,
это как часть материала для будущей работы.
А вот это уже больше, чем материал.
Весь архив разделен на 5-7 таких частей.
Каждый снимок сопровождаю информацией.
Мне кажется, что сказать, что вот эта фотография – литовская,
а это – белорусская, неверно.
Сюжеты – общие. В Африке снимают фотографы, и ты там будешь снимать.
И вряд ли сильно чем-то отличишься.
Сюжет ловит тебя на 99%. Своего добавишь совсем чуть-чуть.
К примеру, я был в Европе несколько раз. Никогда не снимал соборы
и другие достопримечательности. Скорее – камень, рукоятку, забор…
Туристический взгляд на все мне неинтересен.
Мне интересен просто взгляд на жизнь.

- Так что же – литовской фотографии нет?

- Мне кажется, что теоретики притягивают все за уши,
вот это такая школа, а это – такая.
Это искусственное разделение.
В любой школе найдешь массу элементов из другой.
Искусство – это не лгать.
Делать честно, мастерски и четко. Стиль – да, может быть.
Художник, даже если он не хочет, имеет свой стиль.
Когда я увидел Брессона и других авторов – понял, что да,
между авторами есть разница.
Я делю скорее не на школы и регионы.
Есть фотографы, которые снимают «Что вижу, то пою»,
и есть те, кто выборочно снимают.
Есть репортажный стиль и стиль во имя красоты, эстетики и концептуальной мысли.
Как и у пишущих людей – есть литература и есть журналистика.
Я считаю, что в фотографии то же самое.
Есть журналистский взгляд, быстрый, четкий.
А есть как у меня – неторопливый. Могу просто идти по тропинке,
через заброшенный двор… Мне там будет интересно.
Я вижу форму и мне это важно. Форма в самом широком смысле форма –
и цветок, и камень, и краска.
Я помню, что в советское время приезжали разные журналисты,
в т. ч. из «Советского фото».
Писали и не раз, и не два про разных авторов.
Вот они любили вставлять «литовская школа фотографии».
Но это так, для отвода глаз. Просто наши фотографы были более раскованные.
Снимали не только доярку, но и пьяницу под забором или острые ситуации.
Я сам сделал одну фотографию.
Возле магазина рядом с нами когда-то продавали пиво и водку.
Там всегда была очередь.
В один из дней я шел домой и вижу – очередь стоит, а трое уже готовы.
Один лежит, двое сидят. Полусонные.
Сбегал домой за фотоаппаратом. Вернулся.
Они так и сидели.
И пьяная баба мне вдруг фигу показала, ее я тоже снял.
Кадр антисоветский!
А для меня это было просто человеческий момент.
Наша школа проявилась в психологической свободе.
Не в форме. Школа – это все-таки форма, как я считаю.
А особенной формы не было.
Мы, правда, не отрицали, что у нас есть «школа литовской фотографии».
Я со студентами ставил опыт.
Они приносили работы, а я каждого просил отобрать лучшие
и развесить на стенку.
А потом я просил взять то, что меньше всего нравится и повесить на другую стену.
И в итоге на «лучшей» стене ничего не оставалось.
Все относительно…

- На стенах Вашей мастерской много живописи и графики.
Но мало фотографии. Почему?



- Фотография мнется и боится солнца.
И я себя считаю, прежде всего, художником.
Но тут же лежат десятки папок с фотографиями.
Жена моя, Валерия, тоже фотограф, много ее работ.
Фотографии пока лежат невостребованными.

- После Вашей выставки в Минске,
у многих фотографов было некоторое замешательство.
Все сравнивали «Цветы среди цветов», монохромную фотографию
и ваши новые компьютерные работы.
Расскажите, пожалуйста, о генезисе этого перехода.
Как Вы от чистой фотографии пришли к компьютерным композициям?

- Этот вопрос интересен и мне самому.
Расскажу такую вещь, достаточно грустную.
Когда я делал свою книгу, были тысячи кадров.
Но собрать 200 кадров мне оказалось очень сложно.
Ни одного  идеального!
То волос не там виден, то ветер не в ту сторону или что-то лишнее на фоне…
Это просто нервирует.
Мой архив, в принципе, это просто шлак с золотыми изюминками.
Куча мусора!
И я подумал – хватит мне гоняться за случайностями, которые дарит судьба.
Хватит ждать у моря погоды, чтобы было нужное солнце, нужные условия.
Я решил использовать богатейший материал, десятки тысяч единиц.
Есть фантастические цвета, формы.
Я могу выбирать, использовать. Я – хозяин положения.
Беру как кирпичи и строю.
Раньше я был глуп!
Не предвидел компьютеров и уничтожил тысячи кадров!
Сейчас сам на себя очень злюсь. Там не было идеальных кадров.
Но было то, чего ради снимал.
Сейчас бы хоть 10% из того, что спалил.
На глупостях учишься…
Вот так я и пришел к фотошопу.

- А традиционная фотография?

- У меня в молодости был мотоцикл, я ездил по всей Литве.
Накопилось около 30 000 негативов этнографического характера.
Там сами кадры уже ценность – хаты, орнаменты, телеги, типажи…
Деревенский быт, который мне дорог. Я вырос в деревне.
Это свято для времени, эпохи, нашего края…
Это послевоенные годы. Были страшные времена!
Работал тогда в редакции школьного журнала.
Брал у редактора отпуск и ездил.
Мне тогда было около 30 лет.

- Вы это публиковали?

- Один раз, лет 20 назад.
Хочу привести это в порядок и подарить этнографическому музею.

- А не думали сделать из этого полноценную книгу?

- Можно сделать и книгу, и выставку…
Это уже не мой архив. Он принадлежит не мне.
Хотя общество у нас такое, что все хотят даром.
А получив даром – недостаточно ценят.
В музеях сидят порой случайные люди…
Даже и не знаю, кому это передать.
Чтобы не пропало зря.
7000 кадров я уже напечатал.
Издать книгу будет очень сложно. Это дорогостоящий процесс.
Выставку я более-менее могу сам потянуть.
А их надо 3-4.
Закончу кое-какие проекты и займусь этим..

- Какие у Вас задумки по поводу компьютерных серий?

- Если будет время.
Надо выстроить иерархию ценностей.
В моем списке очень много пунктов!
Вот сейчас в работе 4 альбома лежат.
2 - моих и 2 - других авторов.
А надо еще 5 сделать.
Главное – успеть! Мне помогают студенты.
Каждый человек может дать миру что-то фантастическое.
Человечество постоянно борется с эгоизмом и своей дурью,
вместо того, чтобы расчищать дорогу мыслям, полету души…
Для меня это боль.
Зачем страдания? Надо через любовь. Через понимание. Через творческие радости.
Зачем убивать и душить? Глобализация – это ужас!
Мир – сумасшедший дом.
Вот что мы с вами должны делить?!
Как же это глупо!

Вроде и сделал уже много.
Но чем больше в лес, тем больше дров.
Есть загадка – сколько можно идти в лес?
Ответ – до середины леса, а дальше пойдешь уже из леса.
Так вот я чувствую, что я еще иду в лес.

- Спасибо, Римантас. Мы все желаем Вам только здоровья.
До новой встречи!

Беседовал: Валерий Ведренко
Фото: Валерий Ведренко

обсудить на форуме zнята