Хеллен ван Мин: «В фотографии сделано все – но еще не мной!»

Те, кому хотя бы раз пришлось видеть нежные таинственные портреты девочек-подростков, сделанные фотографом Хеллен ван Мин (Hellen van Meene), вряд ли перепутают их с чьими-либо еще. Ну, разве что, с живописью Яна Вермеера, которую роднит с фотографией голландки элегантная композиция, кропотливая работа с деталями и сложное взаимодействие света и линий детских лиц, создающая атмосферу, не связанную с определенным местом и временем.

Сегодня голландского фотографа из Алкмара считают одним из ведущих авторов ее поколения. Фотографии Хеллен ван Мин впервые были показаны в 1996 и с тех пор занимают постоянное место на престижных площадках мира. Ее персональные выставки прошли в галерее современного искусства «Sadie Coles HQ» в Лондоне (2000, 2008), Музее современной фотографии в Чикаго (2002), музее Фолькванг в Эссене (2007) и музее фотографии Винтертура (2008). Кроме того, ее работы были включены в такие крупные групповые выставки как Венецианская биеннале (2000), Fotografen in Nederland een Anthologie в Гаагском городском музее (2002), In Sight: Contemporary Dutch Photography from the Collection of the Stedelijk Museum в Чикагском институте искусств (2005), Family Pictures в Музее Соломона Гуггенхайма в Нью-Йорке (2007), Paris Photo in Carrousel du Louvre в Париже (2008), Faces в Нидерландском музее фотографии в Роттердаме (2015). Фотографии Хеллен ван Мин находятся в коллекциях многих именитых музеев мира, среди которых Музей Гуггенхайма в Нью-Йорке и MoMA. В 2005 американский журнал  Village Voice включил ее портреты в список 25 лучших фотокниг года. В 2007 Хеллен ван Мин также была названа четвертой по критерию успешности художницей в Нидерландах.



В 2015 поклонники фотографии Хеллен ван Мин получили чудесную возможность более пристально изучить работы голландки – масштабное собрание портретов, сделанных в России, Японии, Латвии, Великобритании, США и Казахстане увидело свет в формате книги «The Years Shall Run Like Rabbits» («Пусть мчат, как зайцы, годы»). Фотокнига заимствует свое название из стихотворения Уистена Одена «Я вышел раз под вечер» и объединяет более 250 изображений – на сегодня это самое полное собрание фотографии ванн Мин, гимн таким непреходящим ценностям, как красота, юность и невинность.

Критик Ольга Бубич с огромным удовольствием побеседовала с Хеллен ван Мин, расспросив фотографа о трудностях съемки моделей, представляющих разные культуры, о связи классического живописного портрета и фотографии, а также о том, что ждет этот жанр в будущем.

***

- Мой первый вопрос касается вашего формального образования. Насколько я знаю, вы учились в Академии искусств в Амстердаме, не так ли? И, возможно, поэтому многие арт-критики сравнивают ваши портреты с живописью XVII века. Скажите пожалуйста, каким образом классическое искусство на самом деле повлияло на вашу любовь к портрету и его выбор в качестве основного направления в фотографии?

- Да, я действительно изучала искусство в Академии Геррита Ритвельда, прежде чем три года посвятить тонкостям фотографии. Но, строго говоря, я все же фотограф. Несмотря на то, что я совершенно не ощущаю себя художницей, у меня действительно есть нечто общее с живописью. Это свет. Как и классические художники, я работаю исключительно днем, располагая своих моделей напротив окна – источника света. Именно дневное освещение и придает моим работам то самое «ощущение живописи». А ведь Нидерланды как раз и знамениты во всем мире художниками, мастерски подходящими к организации света. Я никогда не работала в студии со вспышками или другими искусственными приборами. Получается, что я сознательно пользуюсь такими же «инструментами», что и живописец. Я наблюдаю за дневным светом и тем, как он взаимодействует с моделью, вместо того, чтобы создавать нужную атмосферу в студии.

Чувство света развилось во мне еще в детстве: я много времени проводила в музеях (в принципе, и сейчас – тоже), рассматривая голландских, итальянских и других художников… Но, должна отметить, что я никогда намеренно не копировала ни одно полотно. Кажется, что это скорее результат всех накопленных знаний, спрятанных в голове и того, что я вижу вокруг.  Как будто просто возникает связь с этими воспоминаниями!

У меня нет ни одной фотографии, которая бы полностью повторяла существующую картину: мне всегда нравилось принимать собственные решения. Конечно, такое утверждение звучит каверзно, потому что, по сути, все уже было сделано – и в фотографии, и в скульптуре, и в живописи… Дети, здания, что ни назови. Действительно всё! Но лично мне важно, чтобы решение взяться за ту или иную тему было принято лично мной. Если выходит, что мои снимки похожи на картину, — отлично! Важно, чтобы мой основной инстинкт шел от моего собственного намерения сделать их.

Кроме того, мои фотографии похожи на картины методикой работы с моделью: как и у художников, получение нужно результата требует времени. То, как работаю я, напоминает работу живописца – сначала наблюдение, неспешное принятие решений… Прежде чем сделать снимок, может пройти 10-20 минут. Я стараюсь уделить модели все необходимое ей внимание, тщательно всматриваюсь в нее перед нажатием кнопки затвора. Мой подход значительно отличается от бесконечного «нащёлкивания» снимков.

В этом плане единственное преимущество фотографии – возможность получить работы более высокого качества при высокой скорости. То есть, картину можно создавать в течение нескольких часов, но с фотографией я могу добиться желаемого результата за 45 минут. То, с чем я действительно солидарна, когда кто-то начинает сравнивать мои работы с живописью, так это общность истоков.



- Вы помните свои первые шаги в портретной фотографии? Что заставило вас выбрать именно ее своей профессией?

- Мне нравится принимать быстрые решения, поэтому в фотографии меня привлекла, прежде всего, скорость. Фотография как инструмент появилась в моей жизни, когда мне было 16. Именно тогда я впервые направила свой объектив на друзей и соседей. Кстати, забавный эпизод произошел со мной во время учебы в Академии Ритвельда, там у меня была преподаватель живописи… Ах, сначала мне стоит пояснить, что в Ритвельде учеба начинается с базового года, в течение которого студентам надлежит осваивать живопись, скульптуру и графику – обязательные предметы. Каждую десятую неделю они могут выбрать еще один предмет: например, фотографию, дизайн интерьера или еще что-то, который они будут изучать в течение следующих десяти недель. Но, как я уже сказала, живопись, скульптура и графика – дисциплины, которые на первом курсе должны быть обязательно пройдены.

Я помню, что мне безумно понравилась кафедра фотографии! Мой преподаватель тогда сказал, что был бы очень рад видеть меня среди своих постоянных учеников, и я, конечно же, согласилась. Однако, я понимала, что мне нужно сначала закончить свой первый курс, а это было непросто… Со многими профессорами приходилось сложно, они не оправдывали ожидания студентов и были очень субъективны… Шанс давался далеко не всем, а некоторые преподаватели, вообще, считали, что у меня нет таланта. Я же твердо понимала, что мое место — в фотографии. Так вот, была одна преподаватель живописи, с которой я не ладила: у нее был сложный характер, я же была упрямой и совсем не идеальной студенткой. Однажды я встретила ее в коридоре, где она подошла ко мне и сказала: «О, не странно ли, что у тебя все так замечательно складывается! Но я-то вижу, что ты все еще снимаешь девочек и подружек…». Я отреагировала с большим удивлением: «Что? Что-что ты там сказала? Ну-ка повтори?». Вероятно, все это так долго жило в моей голове, что я действительно не понимала, насколько естественным для меня стало фотографировать друзей или девочек, живущих по соседству. Я была поражена, что преподаватель уличила меня в том, что, оказывается, еще во время учебы я работала с той же темой, совершенно не придавая ей значения! Звучит немного глупо, но у меня на самом деле все выходило естественно. Никогда бы не подумала, что уже снимала подобное еще на первом курсе!

Итак, отматывая время на 20 лет назад, я вижу, что моей основной темой всегда были девочки с улицы, старые друзья или дети друзей, девочки по соседству или в тех местах, где я путешествую. В 2010 году мне пришлось пережить сложный период, когда я вдруг поняла, что не могу больше снимать так, как раньше, но вскоре мне посчастливилось найти новую тему. Все объекты моей съемки всегда представляли собой замечательный материал для исследований: фокусируясь на одном предмете, мы на самом деле имеем шансы достичь отличного понимания собственной фотографии. Наверное, это напоминает тренировку почерка. Делая портреты внутри и снаружи, дома и в другой стране, с языковыми барьерам, я настолько хорошо научилась фокусироваться на своем предмете, что мне кажется, что сейчас я могу снимать даже с закрытыми глазами. Настолько хорошо развит мой навык — вследствие экспериментов и постоянной учебы.

Позже я поняла, что даже поиск новой темы не так сложен, как мне казалось. Потому что навыки, которые вы развили, останутся теми же, когда вы начинаете работать и с новым материалом – например, с собаками, или девочками и собаками, или даже с натюрмортом, фотографируя, скажем, платье. Так как сейчас мой почерк стал таким четким и ясным — я на самом деле могу работать с чем угодно.

Не исключено, что 20 лет назад я сказала бы, что так не умею. Но сегодня, будучи уже почти взрослой, я могу заявить об этом с чистым сердцем. Ведь сейчас я определенно точно знаю, чего хочу от модели: будь на ее месте собака, пингвин или кто угодно другой. Я знаю, что с лицом делает свет, я знаю, которые из моих действий приведут к тому или иному результату. И, несомненно, процесс учебы не окончен. Основные элементы интересной фотографии уже стали для меня естественными, и я рада заниматься тем, чем я занимаюсь. Если я буду снимать девочек еще 50 лет, ну что ж – отлично! Если это будут собаки, или натюрморты, или цветы – мне все равно. Я счастлива работать с тем, что вдохновляет меня. А за эти 20 лет я поняла, что источником вдохновения может быть почти что угодно. И мне было бы печально однажды осознать, что я больше не способна учиться, потому что это будет значить, что мне осталось только пойти и умереть.



- Мне всегда было интересно узнать одну вещь относительно ваших поездок и съемок в Латвии, Японии, Великобритании, Казахстане… как вам получается наладить контакт с совершенно незнакомыми девочками? В одном из интервью вы сказали, что всегда «ведете» своих моделей в процессе съемки. Как же вам удается установить с ними этот «направляющий контакт», когда вы не говорите с ними на одном языке?

- О, это никогда не было проблемой! Конечно, в России не все говорят по-английски, поэтому переводчик нужен. Если я вижу кого-то на улице и он или она не говорят на моем языке, необходим кто-то, кто просто объяснил бы, что я от них хочу. Интересно, что после первого контакта и согласия на съемку, после того как переводчик расскажет девочке, куда и когда она должна прийти, какую одежду взять с собой и все такое, во время самой съемки модели всегда понимают, что от них требуется! Всегда. Не важно, Япония это или любая другая страна. С человеком можно установить контакт, следуя инстинктам, и это иногда похоже на забавный танец.

Когда мне было 16 или 17 лет, я брала уроки танцев. Мой учитель был примерно одинакового со мной роста – я была не очень высокой, и он тоже. Так вот, когда ему нужна была партнерша, чтобы продемонстрировать группе новые танцевальные шаги, он всегда приглашал меня. Смешно, но когда он это делал, мой мозг уже знал, что требовалось дальше! И даже когда я не знала этих шагов, он как бы направлял меня, проходя их вместо меня. Я никогда не говорила это раньше, но думаю, что подобные вещи происходят как в фотографии, так и в любой другой области. Если ты на самом деле хорошо знаешь, чего хочешь или какого результата тебе нужно добиться, то совершаешь действия автоматически. Небольшие ошибки, конечно, будут, но в остальном все пройдет быстро – и вот я четко вижу себя танцующей, не будучи особенно великолепной, просто следуя за своим учителем, а мои ноги при этом прекрасно понимают каждый следующий шаг.

Точно так же происходит и в других областях. Если ты знаешь и на самом деле хочешь сделать что-то, ты можешь пользоваться не только словами – общение ведь осуществляется в разных плоскостях. Звучит немного пугающе, я знаю. Но я думаю, что именно так все и происходит. Может, это такая «химия», или ваш характер, или шарм, или сочетание всех этих компонентов, которое позволяет тебе общаться с другими людьми. Так что — да, на первом этапе вам нужен переводчик, чтобы сказать: «Эй! Принеси вот это и это!». Но потом, никаких переводчиков!



- Помните ли, какая страна была самой сложной в культурном плане?

- Россия! O, нет-нет-нет. В России я просто выяснила, что лучше не назначать отдельных встреч для съемки, потому что девочки могли просто на нее не явиться! Не всегда, конечно. Сложнее всего было в США! Большинство коллекционеров моих работ живут в Америке, но именно там и оказалось сложнее всего снимать.

- С какими трудностями вы столкнулись?

- Сложно было, потому что в Америке люди относились ко мне с недоверием! Особенно на юге страны, хотя были инциденты и в Нью-Йорке – американцы оказались такими подозрительными. Ну, мы можем посмеяться: «Ха-ха-ха, давай — сделай это, а я на тебя в суд подам!». А у них это самая настоящая американская традиция: засудить человека, если что-то пойдет не так. Мне же такие традиции кажутся дикими, конечно.

Не могу сказать, что американцы более подозрительные, чем европейцы. Подобное заявление звучало бы глупо, но все же, когда я обращалась к людям на улице, они реагировали с большой недоверчивостью. Дважды меня приняли за сумасшедшую, задаваясь вопросом: «Зачем ей нужна эта девочка?». В других странах в похожей ситуации люди всегда тут же соглашались: «O, отлично! Конечно же! Фотографируйте!». В Америке же… они как будто просто не верят! Додумывая про себя: «Она обманывает!», многие хотят иметь на руках контракты. И кажется, что заслужить  доверие этих людей не так уж и просто.

Помню, как однажды, приехав на открытие своей выставки в Нью-Йорк, я смотрела телевизор в комнате в отеле. Я удивилась, обнаружив там множество программ, содержащих различные предупреждения, равно как и программ, рекламирующих лекарства. Например, по телевизору говорили о риске загрязнения дома проточной водой. Уже тогда я поняла, что у американцев есть проблемы, которых в Голландии просто не существует. Конечно, у нас тоже есть программы, где предупреждают, что дверь нужно закрывать на ключ, чтобы в дом не вломились грабители. Но в Америке ведь у них реально целые каналы с круглосуточными ток-шоу на тему «О, боже, я заболела, потому что у меня в кране вода плохого качества!».

Обобщая сказанное, могу сказать: в Америке слишком много лишних предупреждений! Если бы американцы узнали, что мой ребенок сам добирается до школы, они бы просто не поверили. Ведь в США, даже если школа находится за углом, ребенка доведут до ее порога. В Голландии мы так не делаем, позволяя детям быть самостоятельными. Гиперопека заставляет людей постоянно быть начеку. Поэтому когда говорю американцам «У вас такой красивый ребенок! Можно я ее сфотографирую?» – то вместо того, чтобы быть польщенными вниманием, они реагируют с подозрением и опасением. Поэтому мне и сложно было снимать в этой стране, люди не доверяли мне, они проявляли ненормальную подозрительность, а я не переставала задаваться вопросом: «Что, вообще, происходит?».

- Значит, в Америку вы вряд ли вернетесь фотографировать?

- Я поняла, что единственный выход – немедленно сообщить им, кто я такая, сделать рекламу, и тогда куча людей сразу захотят стать моими моделями, и снимать станет значительно проще. Мне нужно заранее подготовить визитки, приехать с ассистенткой и с ходу заявить, что мне нужно и кого я ищу. Тогда все возможные вопросы отпадут сами по себе.

Помню, что однажды дошло до того, что ко мне привязался даже полицейский, чтобы узнать, чем же я таким занимаюсь. Он сказал, что задавать подобные вопросы незнакомой женщине нельзя, и несмотря на то, что с девочкой было все в порядке, с ее мамой тоже, полицейский настаивал на том, чтобы я покинула парк! Иначе, как он пояснил мне, в суд могут подать уже на него, «если вдруг что-то пойдет не так»! Но все как раз было в порядке! Полицейский так переживал по поводу своей работы, что даже запретил мне разговаривать с девочкой в парке! И никаких фотографий, естественно! Честно, скажу, подобное происходило со мной впервые… Так что, если меня снова будут звать в Америку, я должна буду сначала убедиться, что у меня есть четкий план, иначе … будет сложно… там столько гиперопеки!

- Получаете ли вы обратную связь от девочек, которых фотографируете? Показываете им потом снимки? Всегда ли они себя узнают?

- Дело в том, что я не тот тип фотографа, которому важно сделать снимок человека, где он был бы похож на себя. У меня нет такой цели. Мой метод состоит скорее в том, чтобы увидеть в вас нечто, что я могла бы сделать более видимым. И, быть может, это «что-то» окажется в новинку и для вас самих.

Когда я на 100% довольна результатом, у вас должна быть очень сильная позиция, чтобы набраться смелости и сказать мне: «Эй, фиговая фотка!». Вряд ли такое когда-либо случится.

Могу сказать, что съемка – это как прекрасное приключение, от девочек всегда исходит потрясающая энергия, людям нравится, когда им уделяют внимание. А кому нет? Матери девочек признавались мне, что благодаря съемкам их дети стали более уверенными в себе. Если твоя красота не стандартна, вроде той, которую мы видим на обложках журналов, то тебя вряд ли пригласят на съемки. Поэтому, получая такое приглашение от меня, девочки задействуют весь свой шарм, я буквально вижу, как у них за плечами разворачиваются крылья – в этот момент они действительно чувствуют себя красивыми! И так и есть. Все они красивы, в противном случае – зачем мне было бы приглашать их? Ты красива по множеству причин: у тебя веснушки, ты полненькая, ты худенькая, у тебя светлые волосы, у тебя темные волосы. Мне – не важно, главное, чтобы была «химия», и тогда у нас что-то может получиться!

В большинстве случаев люди чувствуют, что они действительно красивые, после всего того внимания, которое я им уделила, им круто, есть результат и все такое – в общем, все здорово. Получается, я тоже нечто отдаю им всем взамен.

- А вас саму фотографировали в детстве? У вас была семейная фотографическая традиция, альбомы, групповые снимки…?

- Когда я была маленькая, у нас вряд ли был фотоаппарат, здесь это было не так популярно. Сейчас существует множество способов, чтобы сообщить миру о себе! Я помню, что в детстве мне всегда очень нравилось рассматривать фотокниги. А вот воспоминаний о том, как я себя чувствовала, когда меня фотографировали, у меня нет. Вряд ли я это тогда осознавала.

Думаю, что сегодня матери могут с большей легкостью сказать, нравится ли их ребенку сниматься или нет. Потому как родители иногда слишком много фотографируют своего ребенка телефонами, планшетами, цифровыми камерами, что это может перестать ему или ей нравиться. Или же мне могут встретиться девочки, которые, получая массу внимания от своих родителей, всегда обожают быть в кадре.



- Мой последний вопрос касается темы, которую вы уже затронули. В настоящее время все говорят о буме фотографии, мир никогда не снимали так много, как сейчас. Куда, как вам кажется, может привести подобная широкая доступность приборов, которыми можно сделать снимок? Какого рода фотографии, по вашему мнению, мы увидим в галереях лет через 50?

- Конечно же, с новыми технологиями мы можем больше экспериментировать, находя все новые и новые решения в цифре, и в Photoshop. Ведь в прошлом для экспериментов у нас была лишь старая добрая темная комната.

В общем, могу сказать, что несмотря на то, что в будущем мы, может, и увидим какие-то новые вещи, вряд ли что-то действительно новое на самом деле существует. Все уже было сделано, и единственное, что заставляет нас идти в галереи – это то, что определенные вещи делаются определенными людьми. И именно это я говорю сама себе. Мне все равно, что все уже было сделано. Мне все равно, что кто-то уже снимал собак – мне важно, что это еще не делала я! В фотографии сделано все – но еще не мной! Именно это заставляет меня вставать с постели и делать то, что я делаю. Иначе, в чем смысл?

Все то же самое будет и через 50 лет. Скорее всего, мы будем рассматривать то же, что и сегодня, но с иным результатом. Сами темы останутся неизменными. И, конечно, всегда будут существовать и портреты. Потому как людям слишком нравится смотреть на себя! Портреты не исчезнут никогда. Может быть, мы будем делать их на новых поверхностях, я не знаю, но, конечно же, по самой сути портреты останутся портретами.

Персональный сайт фотографа hellenvanmeene.com

***

Материал подготовлен и впервые опубликован в Bleek Magazine.