Берлин. Осень. Визуальные этюды в трех частях
Эта осень в Берлине подарила мне несколько фотографических открытий, субъективных переживаний, размышлений и впечатлений. Это три выставки и три разных музея. Первая - «Гитлер и немцы – нация и преступление», которая проходит в Национальном историческом музее. Вторая – «На улице» Питера Линдберга в фотогалерее C|O Berlin, расположенной в бывшем здании почтамта. И третья – музей Генриха Цилле, где представлены его фотографии и иллюстрации конца XIX – начала XX века.
Этюд первый: Гитлер и немцы. Осознание социальной трагедии *
Адольф Гитлер оглашает первый ежегодный план немецкого строительства, Берлин, 1.5.1933 (Немецкий национальный исторический музей)
Немцы провели гениальное масштабное исследование, уходящее в прошлое, в историю и самопознание. Как могли люди допустить такую катастрофическую ошибку? Как нация могла поддаться обману и вовлечь себя в ужасающую борьбу против всего мира? Эта выставка – не просто исследование, но и признание собственных ошибок, ошибок целой страны и откровение перед всем миром и самими собой. Исследование себя и своей истории, внутренних мотивов людей и социальных причин, породивших катастрофу. На выставке было сказано и показано очень много, даже невероятно много. Для одного посещения чрезмерно. Чтобы досконально и чутко исследовать каждый документ и каждое слово кураторов, недостаточно придти туда даже два раза. Информации столько и она настолько угнетающая, что мозг просто разрывается на части. Но, возможно, это лишь моя впечатлительность. 
План экспозиции (Немецкий национальный исторический музей)
Пространство выставки выстроено последовательно, лаконично, и одновременно в нем есть доля гнетущего ощущения тотального контроля и направляющей руки. Зрителям четко указан путь движения, в общем, как везде в музеях, но тут, когда про этот тотальный контроль рассказывается в самой экспозиции, его ощущаешь буквально в каждом шаге. Серый и красный цвета залов, приглушенный свет, акценты на экспонатах, многообразие представленных документов и доказательств вины - все заставляет глубже и глубже чувствовать безвыходность положения и его катастрофичность. 
48й день рождения Адольфа Гитлера: Полиция сдерживает толпу энтузиастов, Берлин, 20.4.1937, BPK (Немецкий национальный исторический музей)
Несмотря на обилие информации, выставка не перегружена, просто в каждый документ нужно вчитываться, в фотографии - всматриваться, в текстах - просто растворяться. Кураторы нашли очень много интересных ходов в экспонировании документов, скучных фотографий, еще документов, видео-фактов, отдельных предметов быта и жизни, как немцев, так и фюрера.
Надпись «Евреи нежелательны в нашем городе», Stempel- u. Schilder-Töpfer, Eisenach, табличка сделана после 1933 года, DHM (Немецкий национальный исторический музей)
На входе посетителей встречают фотографии Гитлера, парадные портреты, висящие на некотором расстоянии от стены. Парадные портреты, ничего особенного. Но в какой-то момент свет, падающий на эти снимки, гаснет, и загорается другой, идущий изнутри. Там, за парадными романтичными портретами - документальные фотографии, обличающие в одну секунду настоящего Адольфа Гитлера – парады, люди тянущиеся к Вождю, война, голод, солдаты, концлагеря, и снова - война-война-война. Три квадрата, три портрета, три композиции из четырех снимков, раскрывающие весь ужас содеянного преступления. В этих фотографиях – вся выставка, ее сила и вся рефлексия.
Некоторые фотоальбомы не просто развернуты перед зрителем на одной странице. У каждого посетителя есть возможность этот альбом полистать. Интерактивно. Не небольшом экране демонстрировалась 3D-модель, просмотрев которую можно было увидеть небольшие фотографии из семейного альбома. Эти военные архивы показывают, как жили простые немцы в годы оккупаций и захвата территорий. 
«Аресты!», Открытая страница фотоальбома, Heilbronn, 1933, Heilbronn, Stadtarchiv Heilbronn (Немецкий национальный исторический музей)
Видео демонстрировалось практически под потолком. Три экрана, на одном из которых появлялось название, потом на трех одновременно – кадры из хроник, потом на двух экранах оставались фотографии, медленно сменяющие друг друга, один экран полностью показывал видео-документы. Постепенно динамика возрастала, и вот уже на всех экранах одновременно демонстрировался один и тот же видео-сюжет, но начавшийся в разное время, и показываемый с разной скоростью. На других видео-стенках транслировались одновременно разные видео, но на одну тематику. Идея состояла в том, чтобы заинтересовать зрителя, для которого черно-белые документальные хроники довольно скучное и статичное зрелище, а внимание привыкло к динамичной картинке. Кураторская хитрость сработала на все 100.
Помимо привычной демонстрации предметов и исторических объектов кураторы внесли значительные экспозиционные акценты. Форма заключенных концлагерей была помещена под стекло, освещена желтым светом, казалось бы, все как обычно. Отрезок помещения, где находился шкаф, был похож на клин. Длинная пустая серая стена, и в тупике этого клина форма. На другой стене – небольшие окошки с дневниками, мелкими предметами, найденными в лагерях, замусоленные книжечки, сломанная кукла. Все вместе производит сильное впечатление, акценты расставлены очень ярко и невозможно не обратить внимание даже на небольшие экспонаты. Аллегория в виде серой пустой стены словно готовит зрителя к предстоящему зрелищу, специально сгущая краски. 
Работа Гитлер Югена в Марквартштайне. Рисунок студента, 1942, DHM (Немецкий национальный исторический музей)
Большая работа, сильное самосознание, интересный процесс рефлексии, признание ошибки и самое главное, - отсутствие стремления оправдать себя или свалить всю вину на одного человека. Как очевидно, что именно Гитлер повинен в страшном времени как для Германии, так и для всего мира. Но эта выставка - попытка понять и принять вину, ошибку всей нации. Поиск ответов со стороны современных немцев в истории, которую они принимают и осознают. Для нас же годы правления Сталина так и остаются настоящим, неосознанным но постоянно переживаемом и внушаемым. Немцы пытаются осознать ошибки, мы же даже не признаем их существование. Поэтому и топчемся на месте, и живем в прошлом.
Этюд второй: Питер Линдберг. Мода, улица, ощущения**
С|O Berlin
Еще одним местом, подарившем много размышлений, стала галерея фотографии C|O Berlin. Расположившаяся в здании бывшего почтамта, она сохранила его атмосферу, осыпающуюся штукатурку, старую плитку на полу. Для экспонирования фотографий были смонтированы новые стены, закрывающие окна, не задевающие старую постройку, но в то же время идеально подходящие для вбивания гвоздей и концентрировании внимания на фотографиях. Серый – любимый цвет немецких кураторов, может не всех, но многих. Ни на что не претендующий, нейтральный, способный выделить из общего пространства нужный объект или изображение.
Питер Линдберг - первый фотограф, начавший снимать моделей не только в студии, но и на улице. Однако, экспозиция относилась не только к этой части его творчества. На первом этаже – студийные работы. Известные и не очень. Первая моя встреча с его фотографиями произошла в Москве, на биеннале в этом году. Линдберг открыл для меня другую моду, странную, авангардную внешность модели, неожиданный ее взгляд и позу. Не скажу, что это глубоко психологические портреты, нет. Линдберг словно видит мир через кривое зеркало, многократно искажающее как внешность, так и внутренний мир его моделей. Они – загадочные герои фантастического, немного наркоманского мира, где правят панки и фрики, люди со странными взглядами и нескладными телами. Но именно в этом Линдбенрг нашел другую эстетику для моды, нашел свой стиль и именно так хотел видеть окружающий его мир. И мода подчинилась, словно только и ждала нового толчка для своего развития. В фотографиях, выставленных в галерее, не мода, а скорее сам автор и его неповторимый фотографический язык. Мода ушла на десятый план. Зрители, отстаивающие очереди и потом толпящиеся в галерее смотрят, исследуют в фотографиях визуальный язык мастера, встречаясь с известными людьми в незнакомом качестве, даже несвойственном.
Напряжение и отчаяние, тревога и страсть. Линдберг открывает людей не только для других, но и для самих себя… Есть история с одной фотографией. Жанна Моро была знакома с фотографом заочно, через общего знакомого. Линдберг хотел сделать ее портртет. На их, наконец случившейся встрече, было сделано много фотографий. На выставке представлена вся пленка, ушедшая на съемку. Фотографии начинались от «генеральных», где Линдберг снял Моро такой, какой она сама себя хотела видеть, и какой ее хотели бы видеть окружающие. Но по мере разговора и съемки, Линдберг увидел ту женщину, которую с одной стороны ждал увидеть, с другой, открыл в ней совершенно новое «Я». Мгновения, эмоция, поворот головы и фотография стала открытием для всех. Актриса говорит, что до сих пор открывает для себя этот кадр и открывает в нем себя и тот другой мир, который открыл в ней фотограф.
Жанна Моро
Фотографиям, сделанным на улице, отведен один большой зал. Зритель туда попадает, насытившись студийным портфолио Питера Линдберга. И это очередное открытие. Кроме технических задач, о которых было упомянуто в экспликации, Линдберг, в первую очередь, решал проблему стиля и желания этот стиль противопоставить окружающему миру. Представьте: черно-белая фотография, без ярких контрастов и тоновых акцентов, люди толпятся на остановке или переходе, что-то привлекло их внимание и почти все смотрят в одну сторону. Модель Линдеберга взгляд определяет мгновенно и безошибочно. Есть в ее состоянии что-то, что заставляет зацепиться за нее, оставив других людей без внимания. Но что же это что-то, что позволяет так безошибочно акцентировать свое внимание на одном человеке? Возможно, это поза, наигранная, статичная, немного неестественная и надменная. Выражение лица, каменное, но в нем все - тот же Линдберг, его мистическое присутствие на снимках. Потусторонний и неживой взгляд, инопланетный. Конечно же, одежда. Но что-то еще остается в этих фотографиях загадочное и неестественное.
Неестественное в обычной жизни, возможно даже неприятное.
Для выставки Питера Линдберга галерея C|O Berlin – идеальное место. Тут история сохранила запах, шаги, а настоящее деликатно втиснулось в пространство и словно растворилось, создавая условия для существования действия. И вот само действие, развернутое на стыке времени и памяти, такое же противоречивое, впитавшее в себя знания, воображение и характеры фотографа и его моделей. За каждой фотографией - противоречивый поиск самого себя на улицах и в глазах посторонних людей. Потусторонних, но таких же страстных, как и сам фотограф.
Эпизод третий: Генрих Цилле. Приятное открытие начала века ***
Генрих Цилле. Автопортрет
Гуляя по странной части Берлина с маленькими мощеными улочками, трехэтажными домами я попала в музей художника, фотографа и графика Генриха Цилле. Новый для меня автор, новые ощущения и новые акценты. Состояние недвижимого пространства, герметичности времени и ветхие фотографии - вот что так чудесно в старых снимках. У Цилле есть просто волшебная фотография: пробиваясь через темную арку, луч солнца освещает маленькую площадь. Это свет, словно в церкви, его луч строен и целенаправлен, а в нем стоит плотный пыльный воздух. Но чаще у Цилле встречаются тусклые уличные фотографии: спешащие люди, старые дома, серый безжизненный город. Берлин конца XIX – начала XX века. Домашние интерьеры, томные дамы перед зеркалами, натурщицы, и снова улицы и жизнь. 
Вторая часть экспозиции музея – рисунки Генриха Цилле. Все тот же Берлин. Только умноженный многократно, увеличенный, бутафорский, разморенный барами, кабаре и притаившийся в маленьких двориках с сохнущим бельем. Я все думала, отчего же у Цилле на картинках такие пухлые герои и героини? Отчего он так любит бедность и душные кабаки? А потом посмотрела на фото – все те же мотивы и все те же пухлые герои. Видимо, вдохновение автор искал именно в жизни, а потом переносил эти впечатления на бумагу, только увеличив многократно. Удивительно как соотносятся фотографии и иллюстрации, не по стилистическому решению, и даже не акцентами, а настроением и атмосферой, впитавшей в себя дух старого города, тонущего в грязи и, кажется, бедности.
Неожиданно приятное открытие и умиротворенная атмосфера тихого музея совершенно меня покорили. Эта маленькая находка напомнила мне игру в детстве, когда мы в земле под стеклышком прятали «секретики». Этот музей в самой романтичной части Берлина позволил окунуться в прошлое, пропитаться им и улыбнуться бутафорским картинкам. Иногда от искусства приятно получать только приятные ощущения и неслышный полет.
Вместо глобального вывода
Заключения у этого текста нет. Невозможно объединить столь разные по настроению и размышлению выставки. Можно лишь отметить, что Берлин подарил очень разный визуальный опыт и заставил задуматься над многими вещами, стать еще чувствительнее и внимательнее к окружающему миру.
Автор: Таня Федоренко
___________________________________
* Фото взяты с сайта Немецкого национального исторического музея
** Фото взяты с официального сайта галереи C|O Berlin и сайта Питера Линдберга
Вся галерея работ выставки «ON STREET»
*** Фото взяты из Википедии: Свободной энциклопедии и фотокниги Генриха Цилле «Старый Берлин: фотографии 1890-1910 гг.»
