«Моей главной задачей было создание камеры,
которая стала бы частью вас».
Эдвин Лэнд, основатель компании «Полароид»
Вклад «полароида» в формирование визуальной культуры прошлого века сложно переоценить. Известно, что в 1960-х годах основатель компании «Полароид» и кумир Стива Джобса - Эдвин Лэнд в целях рекламы новой камеры попросил более 800 фотографов с мировыми именами сделать, пользуясь его техническим изобретением, моментальные снимки. Успех оказался поистине ошеломительным и в культурном, и в экономическом плане. Был собран архив из 4,5 тысячи полароидов, сделанных мастерами от Анселя Адамса до Роберта Мэплторпа. А к концу 60-х примерно половина американских семей имела в собственности и активно использовала саму волшебную фотокамеру, экономя средства на пленку и печать. В прессе же изобретение мгновенной фотографии называли «эстетическим событием», позволившим обыкновенным людям, которые видят в окружающем мире художественную ценность, «получить новую среду для самовыражения».
Кроме того, под «полариод» в свое время приводили целую философскую основу, подчеркивая тот факт, что он позволяет взглянуть на человеческую жизнь как на единство неповторимых моментов и мгновений, любой из которых по-своему уникален. Уникален ведь и каждый полароидный снимок сам по себе: он существует в единственном экземпляре, одновременно сочетая и позитив, и негатив.
Обложка журнала Life за октябрь 1972 года c доктором Лэндом,
демонстрирующим свое изобретение. Заголовок гласит: «Гений и его волшебная камера»Живя в другом полушарии, белорусы получили в распоряжение чудо-аппарат только в начале 90-х прошлого века. До этого времени, как отмечает фотограф Михаил Гарус, наши мастера могли почерпнуть знания о «полароиде» «только из редко встречающихся зарубежных фотожурналов, да иных фантастических фильмов». Но, как более 60 лет назад, так и сегодня аппарат «полариод» вызывает у тех, кто когда-либо держал в руках эту странную квадратную конструкцию с окошком для вывода лощеных снимков, ощущение вовлеченности в шаманское действо. «Процесс и момент получения снимка сравни Чуду, - признается белорусский фотограф Максим Досько, неоднократно работавший с «полароидом». - Изобретение техники моментальных отпечатков такое же эпохальное событие, как и изобретение фотографии вообще. А Эдвин Лэнд, без сомнения, гений».Какова же роль системы получения моментальных снимков в визуальной среде Беларуси? Камера, которая претендует на то, чтобы «стать частью вас» вступает в контакт с объективной реальностью, и здесь каждый из фотографов начинает по-своему устанавливать правила игры.
Ренессанс дагерротипа
Алексей Шинкаренко и «Белорусская фактография»
Минский фотограф и основатель «Школы фотографии» Алексей Шинкаренко работает с техникой получения мгновенных снимков с осени 2007 года, собрав около 140 снимков в несколько частей основной выборки, объединенной названием «Белорусская фактография». «Выжимки» серии демонстрировались в формате групповых выставок в Литве и Польше, а также в выставке в галерее «Ў» в Минске. В настоящее время 33 копии полароидов, вошедших в сери, можно увидеть и в Киеве, Украина, в арт-пространстве «Квартира 57».
Сам Алексей Шинкаренко объясняет, почему он обратился к «полариоду» следующим образом: «Для меня это уникальный отпечаток, содержащий в себе символ дагерротипа. С дагерротипом его роднит то, что он также существует для некоего интимного контакта. Ты смотришь на снимок один на один, свою роль играют острота угла и рядом присутствующие поверхности. А тебе самому приходится очень точно сфокусироваться, концентрируя внимание на попавшем в руки объекте. Я думаю, что когда Лэнд делал свои первые полароиды – это был своеобразный ренессанс дагерротипа, его римейк в цветном виде. И меня это сегодня привлекает».
Полароиды Алексея Шинкаренко из серии «Белорусская фактография»Достоинства и специфику полароидов Алексей также находит в их «несовершенной визуальности». Именно она, по мнению фотографа, как раз придает моментальным снимкам художественную эстетику. Полученный непредсказуемый результат скорее ближе к живописи по цветам, эффекту перенесенного пигмента и самому процессу рождения снимка. Интересно, что это интуитивное подсознательное движение в сторону определения моментальной фотографии как жанра изобразительного искусства приводит Алексея Шинкаренко к объяснению того факта, что в мировой практике уже давно профессия «фотографа» находится в ранге многозначного термина «artists» («художник»): «Я обратил внимание, что в последней [киевской] выставке куратор Александр Михед, с которым мы работали, не использовал слово «фотограф». Он говорил обо мне как о «белорусском художнике». В мире вообще сегодня чаще употребляется термин «artist», а фотография в таком контексте выступает как «artist media». Мне кажется, что сегодня полароид имеет смысл использовать фотографу, если он хочет подчеркнуть художественную эстетику, а художнику, если для него важны моментальность и документальность полученного отпечатка».Долгосрочный проект Алексея Шинкаренко носит название, заимствованное из формального советского дискурса. Фотограф отмечает, что его визуальная «фактография» возникла как «ссылка на советскую идею объективных историй, созданных через соединение фактов». Алексей отмечает, что в СССР осуществить этот замысел в полной мере не получилось, так как, в конце концов, «объективные цепочки фактов, собранные крайне субъективно», превратились в мощный инструмент пропаганды и манипуляции.«Фактография» на белорусской почве используется Алексеем как «мостик», которым он подчеркивает свою интерпретацию происходящего сейчас в нашей стране – соединение советского с настоящим белорусским. «Это рефрен к советской истории, которая, на мой взгляд, где-то в данный момент воспроизводится. То есть мы ее как бы переживаем снова. Я же своим проектом пытаюсь выразить свое ощущение о белорусском. Говоря о белорусском, говорю в первую очередь об особом отношении к пространству и месту человека в нем, об отношении к понятию «время», об ответственности за совершенные поступки. Для меня, прежде всего, важен вопрос передачи своих переживаний белорусского».Объективность полароида, по мнению Алексея Шинкаренко, проявляется в его «одноступенчатости», отсутствия дополнительных искажающих, интерпретирующих процессов, которые присутствуют при работе с пленкой: «Ты прямо, вот сейчас, в момент, когда у тебя еще пульсирует в голове визуальный образ, который ты воспринял перед тем, как нажать на кнопку, уже держишь отпечаток. Возникает стыковка, она вроде как дает возможность сказать: «Да! Это вот оно!». Это то, что перед твоими глазами сейчас происходило, это объективный факт, его никто не интерпретировал, не печатал, придумывая, как это должно выглядеть». Более того, в своем проекте Алексей сознательно усиливает претензию на объективность полученного снимка, делая подробные подписи с указанием точного, до минуты, времени, даты и места съемки. «В самом названии проекта присутствует слово «факт», что указывает на то, что я работаю с фактической репликой, - комментирует Алексей, - Это некое присутствие кода, метки, задающей вопросы об объективности. В проекте мне важно, чтобы у зрителя появилось много вопросов, на которые он может сам для себя найти ответы, и это его вдохновит. Один из вопросов – баланс между объективным и субъективным. Полариод – это прямая копия, но все равно копия, и нужно задаться вопросом: насколько все-таки эта копия может хранить в себе признак настоящести».
Новая техника для новых проектов
Михаил Гарус и «Inside»
Полароиды Михаила Гаруса из серии «Inside»
Активное прошлое в «чистом» мгновении действительности
Максим Досько и «Instant»
Полароиды Максима Досько из серии «Instant»
Полароиды Максима Досько из серии «Instant» Рассматривая полароиды серии «Instant», где Максим Досько останавливает свой объектив на символах простой, как в детстве, реальности коллективного бытия белоруса, мы удивляемся, насколько интимными и важными предстают перед нами кем-то душевно разбитые клумбы в городском парке, грустная синяя голубятня, романтический, слегка потерянный, бетонный пирс. Всегда молчаливые и незаметные вещи урбанистических будней на полароидах Максима Досько кажутся уникальными, избранными, обладающими неповторимым характером и памятью. Тот самый художественный флер 60-х, чьего-то очень личного детства, автоматически перемещает зрителя в позицию вуайериста, случайно открывшего чужой фотоальбом, забытый на подоконнике. Так, если Алексей Шинкаренко использует уникальность мгновенного снимка как максимально объективную копию реальности, у Максима Досько такой снимок – интимный объект, более близкий по эстетической и психологической нагрузке к оригинальному замыслу Лэнда.Сам Максим признается, что для него полароиды не только являются доказательством факта увиденного и сфотографированного, но и обеспечивают сохранение связи с моментом реальности. «Я оформил полариоды в альбомы, храню в самом сохранном месте дома, достаю и перелистываю, пересматриваю. Для меня эти альбомы теперь формируют некий новый мир, свой собственный, особенный, который будет теперь существовать всегда со мной. Это как океан моего личного Соляриса...».
Полароиды - домашние радости, фотографии «на память»
Юлия Журавская
Полароиды Юлии Журавской
